Логин: Пароль:  
Регистрация »
Поиск:  
Статьи и отчеты
Подписка на новости

Имя:
E-mail:



Журнал распространяется по подписке. На него можно подписаться в любом почтовом отделении, вы найдете его в каталогах « Вся пресса России» и «Росспечать» с одним индексом - 44150. Подписка в Интернете: www.presscafe.ru  Ознакомиться с журналом можно на его сайте www.journaldetskidom.ru


CIROTA.RU

Rambler's Top100

Благотворительная программа «Милосердие - детям»
 Статьи и отчеты
Все статьи / Детские дома, приюты, дома ребенка, интернаты / SOS: 12 мам, 8 теть и ни одного отца
 
SOS: 12 мам, 8 теть и ни одного отца
 
Детские деревни-SOS появились в России сравнительно недавно - в прошлом году отмечалось 10-летие первой из них. Специалисты давно оценили эту модель заботы о детях-сиротах по достоинству, но широкая общественность мало осведомлена о ней, что нередко порождает различные опасения. Детские деревни подозревают в изолированности, в связях с сектантами (иногда прямо указывается вальдорфская педагогика как основа образовательного процесса в учреждении), в искажении семейной модели за счет отсутствия отца. Чтобы разобраться, что же представляет из себя SOS-модель на практике, корреспондент сайта милосердие.ru Игорь Лунев встретился с PR-менеджером Детской деревни-SOS, расположенной неподалеку от города Пушкина под Санкт-Петербургом в поселке Гуммолосары Еленой Милоховой.
 

История SOS–организации началась в послевоенной Австрии, где, как и в других европейских странах, было много детей, потерявших родителей и женщин, потерявших мужей и детей. Идея Детских деревень принадлежит гуманисту Герману Гмайнеру. Гмайнер говорил: «Дать покинутому ребенку мать, братьев и сестер, дом и деревню – лучшей для него помощи я не знаю». Также он утверждал, что если ему удастся построить в Австрии хотя бы 3 Детские деревни, то будет считать, что прожил жизнь не зря. Первая такая деревня была построена в 1949-м году. Ныне организация «SOS - Kinderdorf International» включает в себя более 450 Детских деревень в 132 странах мира, в Германии все детские дома заменили на Детские деревни. Руководит организацией воспитанник Гмайнера Хельмут Кутин. В России есть 4 Детские деревни – SOS, первая из которых в Томилино под Москвой, была построена в 1996-м году, вторая – в селе Лаврово под Орлом – в 1998-м году, третья – в поселке Гуммолосары под Санкт-Петербургом – в 2000-м году, четвертая – в Кандалакше под Мурманском – в 2003-м году.

SOS-организация последовательно готовит своих подопечных к самостоятельной жизни. В определенном возрасте, как правило, в 15-16 лет подростки переходят из Детской деревни в Дом молодежи. В Санкт-Петербурге это объединенный блок квартир в обычном многоэтажном доме, где ребята живут постоянно, не разрывая при этом общения со своей семьей – то есть они приезжают в Детскую деревню, общаются с SOS-мамами и со своими названными братьями и сестрами. В Доме молодежи детям помогают педагоги-наставники – 1 наставник на 4 воспитанника. Однако это уже можно назвать гораздо более взрослой жизнью. Дети сами выбирают учебные заведения, осваивают навыки общения с различными государственными учреждениями.

Детские деревни - не приоритетный проект SOS-организации, самый большой проект - это программа предотвращения социального сиротства, работа с семьями, которые находятся на грани распада.

Отдельный проект SOS-организации – «Приемные семьи». В его задачи входит подготовка приемных родителей и обеспечение их дополнительными знаниями о детях, лишившихся родной семьи, психолого-педагогическое консультирование приемных семей, правовое и материальное сопровождение приемных детей и выпускников приемных семей. Еще один проект называется «Вместе с мамой». Он нацелен на сохранение семьи для детей первого года жизни в условиях стабильности и безопасности для них и обеспечение психологической, социальной и материальной поддержки женщинам, оказавшимся в трудной ситуации в связи с рождением ребенка. Оба эти проекта в России реализуются на территории Мурманской области.

Также специалисты работают с молодыми девушками, которые хотят сделать аборт. Например, если родственники категорически заявляют, что им не нужен этот ребенок, и грозятся никак не поддерживать молодую маму, но при этом если мама все-таки хочет оставить ребенка, SOS готов поддерживать ее материально.

- Как финансируются проекты SOS?

- В отличие от России, в Европе основную массу средств жертвуют не компании, а люди, причем небогатые. Они просто ежемесячно по 10 евро отправляют на счет Фонда Германа Гмайнера, зная, что эти деньги идут на строительство. Это основные средства Фонда. Мы в России получаем деньги из Российского комитета деревень SOS. В Россию они приходят частично из Фонда Германа Гмайнера (приблизительно 80%), частично собираем мы. Ищем спонсоров, у нас нет государственного финансирования. Нам помогает жена посла Австрии в России мадам Вукович. Она привлекает очень много известных людей. Анна Нетребко, прима Мариинского театра, лучшее сопрано мира, сейчас является другом Детской деревни в Томилино. Она будет давать осенью благотворительный концерт в пользу этой деревни. Детский городок, который стоит у нас в центре деревни – это личный подарок Андрея Аршавина, форварда ФК «Зенит». Юрий Шевчук предложил свою помощь и т.д. А в Казахстане, например, Детские деревни поддерживает жена Назарбаева. Там как в Германии - детских домов больше не строят, строят Детские деревни. Там это поддерживается правительством.

- Кто может попасть на воспитание в Деревню?

- 95 процентов детей у нас – социальные сироты, чьи родители лишены родительских прав. К нам их направляют органы опеки, они хорошо знают пределы наших возможностей и специфику нашего подхода. Если в деревню берут ребенка, имеющего братьев и сестер, их не разлучают, берут тоже, и поселяют всех в одном доме. Кроме них в том же доме живут их названные братья и сестры, такие же дети, оставшиеся без попечения родителей. Это наша основная идея: у каждого ребенка есть мама, братья и сестры, он получает определенный опыт заботы о младших, и, соответственно, учится выстраивать отношения со старшими. Обычно берут детей до 10 лет, редко - до 12, если у них есть младшие братья или сестры.

У каждой семьи свой дом, они внешне одинаковые, но каждый дом – особый, потому что его атмосферу, дизайн, устройство создает каждая семья, то есть мама и дети вместе. Рядом с некоторыми домами посажены цветы, иногда есть грядки, на которых выращиваются овощи, фрукты.

- Каждого ребенка воспитывают по индивидуальному плану, вырабатываемому на специальной комиссии - мама, социальный педагог, психолог, директор и др., с 13-15 лет к этим обсуждениям допускается и сам воспитанник.
Быт и правила, формирование ответственности – этим занимается мама. Мама отвечает за детей и устанавливает ограничения по своему усмотрению: сколько времени смотреть телевизор, до скольких гулять; часто мамы договариваются между собой, чтобы не было так, что одна разрешает то, что другая запрещает.

Никаких физических наказаний, или, тем более, изгнания - нет, ребенок может навсегда покинуть нас только в том случае, если ему постоянно требуется надзор специалистов, отсутствующих в штате учреждения, например - в случае тяжелого психического заболевания. Поэтому в Деревню-SOS не берут детей с серьезными ограничениями по здоровью. Все прочие проблемы со здоровьем решаются обычным образом - через поликлиники и лечебные стационары.

Детские деревни совсем не замкнуты, скорее наоборот. Самая главная задача мамы и всех, кто здесь работает - помочь ребенку стать самостоятельным и социализироваться, адаптироваться в современной жизни. Поэтому, например, они ходят в разные детские сады и школы на территории Павловска и Пушкина. Часто их соученики даже не знают, что ребята - сироты и воспитываются в учреждении, ведь их приводят мамы или старшие братья-сестры. Мы приветствуем общение детей со своими биологическими семьями, если это идет им во благо, к детям приглашают репетиторов «извне», местные жители охотно ходят к нам в гости - например, играть в футбол. Одновременно мы декларируем, что SOS – это семья. Поэтому все связи сохраняются. Например, в Томилино, где уже есть взрослые выпускники, они приезжают к своим SOS-мамам, чтоб те нянчились с внуками. А прошедшим летом, одна наша девочка, которую возвратили родному отцу, так как он восстановился в родительских правах, отдыхала 3 месяца на море с SOS–семьей, в которой она воспитывалась.

- А SOS-маме нужно иметь соответствующее образование?

- Нет. Никаких специальных требований по педагогическому образованию мамы нет. Сейчас у нас нет вакансий, а когда были, объявления давались в газеты. Но если мама в процессе работы чувствует, что ей нужно какое-то образование, организация найдет деньги для того, чтобы это желание поддержать. И конечно, мамы проходят серьезную стажировку, а потом они еще в течение всего времени своей работы учатся, как минимум, дважды в год.

В Австрии есть Центр им. Германа Гмайнера, где готовят специалистов только для работы в SOS-организации. Но у них экономических возможностей больше. Для себя SOS-мам готовим мы сами, а первых мам готовил Санкт-Петербургский Педагогический Университет им. Герцена.
Для того чтобы ребенок чувствовал себя защищенно, нужно, чтобы он понимал - это его семья. И мама должна быть всегда. Поэтому мама должна понимать, какая ответственность на ее плечах лежит, и маму надо отбирать не такую, которая сегодня пришла, ей не понравилось, она ушла.

А если человек пришел сюда зарабатывать деньги или получать какие-то блага (например, возможность жить в достаточно хорошем, комфортабельном доме), то он пришел сюда на очень ограниченный срок. Это не та мотивация, он здесь не выживет, будет просто саморазрушаться. Деньги здесь очень скромные, а психологические нагрузки - большие.

Идет колоссальное эмоциональное выгорание, ведь это работа с людьми, с детьми. Когда мама становится близкой ребенку, он начинает на нее все выбрасывать, что у него накопилось. Это, как закон биологический: кто тебе ближе, тому ты всю свою боль начинаешь отдавать. Если мама пришла к нам формально, она здесь с ума сойдет. А потом ребенок вырастает и уходит, приходит следующий - и все заново. Так что мама - это должен быть человек, который не просто принимает этих детей, как своих, но которого еще и готовят специально.

Однако семейная модель, практикуемая в SOS-деревнях имеет свои необычные особенности. Постоянный персонал Детской деревни – директор, 12 мам, 8 теть, мастер, психолог, педагог, социальный педагог, секретарь, бухгалтер, помощник бухгалтера, водитель, садовник, технический работник. Мамы – работники, они получают зарплату, имеют выходные и отпуск. Тети – это проживающие в отдельном доме помощницы, которых подбирают так, чтобы они психологически сочетались с мамами. Тетя, например, занимается детьми, когда мама в отпуске. Отцы здесь не предусмотрены настолько, что SOS-мамой может стать только незамужняя женщина и замужество прекращает ее карьеру.

- Тетя может иметь семью, мамой может стать только одинокая женщина или женщина, имеющая уже взрослых детей и без мужа. Такая идея изначально была у Гмайнера, основателя детских деревень. В 1949-м году в Австрии было очень много детей, которые остались после войны без родителей, и было много женщин, у которых погибли и дети и мужья. И таким образом он помог не только детям, но и женщинам, которые хотят себя реализовать, как мамы. Ребенок ощущает такую женщину, как маму. Это было бы невозможно, если бы у нее были свои дети. Свои есть свои. Поэтому для SOS-мамы есть определенные ограничения.

Это все оговаривается при приеме к нам на работу. Здесь мужчина присутствовать не может. Если мама захочет изменить свою жизнь, то она должна будет выйти из этой системы. Отбор мам – это очень серьезный вопрос. Для ребенка уход мамы из деревни, расставание с близким человеком – это стресс. Тем более, если учесть, что ребенок когда-то испытал стресс изъятия из семьи после лишения родительских прав его биологических родителей, потом он привыкает в приюте к каким-то людям, а его определяют в Детскую деревню или еще куда-то, и он все равно испытает стресс - не важно, хуже там будет или лучше. И если потом уходит и SOS-мама – это стресс.
Но это не значит, что она не может общаться с друзьями, родственниками. Мы даже настаиваем, чтобы отдых мамы проходил за пределами Детской деревни. Для того чтобы человек эмоционально отдохнул, сменил обстановку. Находясь в свои выходные или во время отпуска в деревне, мама не отдыхает.

Есть Деревни-SOS в Европе, в которых детей воспитывают семейные пары. Но по опыту наших коллег, там вопросов больше, чем ответов. Мы в России идем пока традиционным путем SOS-организации. Потому что, если нам надо максимально реабилитировать ребенка, то, конечно, мама должна фокусировать все внимание на нем. В случае с семейными парами ее внимание смещается в сторону папы. Ребенок начинает ревновать. Потом, у каких-то детей может быть неприязнь к образу мужчины вообще. Есть дети, которые подвергались насилию в своей предыдущей жизни. Есть еще фактор экономический. Мы не можем содержать еще и папу. Или папа должен быть работником в этой деревне. Но это возможно только в тех деревнях, в которых есть большое хозяйство. Я была в Германии, в деревне, где живут дети с ограниченными возможностями, инвалиды. Там без мужчин в семье просто невозможно. Многих детей нужно поднимать, сажать – женщине тяжело. Там живут семейные пары, это оправдано. Но при этом у них есть и ферма, и свечной завод, и мебельная фабрика, и кафе, и пекарня. Но по нашим законам, занимать детей каким-либо трудом запрещено - до 14 лет это будет считаться эксплуатацией детей.

- В традиционной семье отец - кроме всего прочего - олицетворяет репрессивное начало, наводит порядок, когда ребенок выходит из-под контроля. А каковы ваши методы работы в таких случаях?

- Кого выбрать для консультации, решает мама. Она может прийти к директору, который официально является опекуном детской деревни и живет на территории детской деревни все время. И он является таким олицетворением мужского начала. На самом деле все люди, которые здесь работают, независимо от того, что они делают, участвуют в процессе воспитания детей, в решении каких-то ситуаций. Мама может к кому-то одному пойти, спросить совета, и если этот совет будет достаточен, то она его примет. Если ей не хватает советов этого специалиста, мы можем собраться вместе, обсудить. Если и этого не хватает, и нужна серьезная дополнительная помощь, мы уже привлекаем каких-то специалистов извне. Внешний специалист, совершенно независимый, оценивает ситуацию. Есть психологические службы в Пушкине, в Павловске, в Санкт-Петербурге – если мама не согласна и хочет посоветоваться с кем-то еще, она может поехать с ребенком куда-то и проконсультироваться там.

- Вы имеете какое-то отношение к вальдорфской педагогике?

- Нет, никакого. Единственное, что я вижу общего – это то, что один наставник долгое время ведет воспитанника. Также и у нас долгосрочная опека – мы ребенка очень долго ведем, пока он не станет самостоятельным. Все-таки Штайнер, когда разрабатывал свои педагогические концепции, в основу положил религиозное воспитание, а у нас организация является негосударственной, неправительственной, нерелигиозной и неполитической.

- Но мамы и дети имеют возможность исповедовать ту или иную религию?

- Мы с уважением относимся и поддерживаем культурные, этнические и религиозные традиции детей, которые к нам попадают. Поэтому если ребенок имеет стремление ходить в православный храм или еще в какой-то, он свободен в выборе. Мама поддерживает это в разумных пределах. У нас есть несколько семей, где дети ходят в храм, прислуживают, посещают воскресную школу.

- Но ведь у разных людей разные представления об этих разумных пределах.

- У наших мам достаточно высокая профессиональная компетенция. Это не случайные люди, их готовят и в этом плане тоже. Они должны понимать, что значит навязывать ребенку не обязательно религиозное, а вообще какое-либо мнение, ущемляя его права, его достоинство, его психологический комфорт. De-facto у нас либо неверующие, либо православные мамы и дети, а отношение к сектантам у нас традиционное – отрицательное, никто не имеет права подавлять сознание человека. Попадание в секту равносильно наркотической зависимости. У нас таких случаев не было, к счастью, и мы работаем на профилактику.

С 2004-го года у Детской деревни-SOS в Пушкине сложились хорошие отношения с Царскосельским благочинием Санкт-Петербургской епархии. Подсобное хозяйство Софийского собора в Пушкине, расположенное в деревне Поги, поставляет в Детскую деревню молочные продукты по низким ценам, а священник этого собора, отец Глеб ГРОЗОВСКИЙ, ведет для детей футбольную секцию.

Отец Глеб:


- Западное происхождение этой модели меня не смущает. С педагогической точки зрения и с точки зрения Церкви не важно, на Западе ты или на Востоке, важно отношение к детям. Здесь лучше, чем в детском доме. Да, когда нет отца, ущербность семьи ощутима, но когда нет еще и мамы - согласитесь, это еще хуже. Если сравнивать детский дом и Детскую деревню-SOS, то, безусловно, последняя имеет массу преимуществ. В первую очередь это то, что дети живут семьей, где есть братья и сестры и есть мама, и не важно, что не биологическая, важны отношения. То, что нет папы - это минус, когда нет отца, семья неполноценна. Преимущество – более-менее свободный график, как это бывает в обычных семьях. В системе детских домов с этим сложнее, там дети сильнее ощущают замкнутость, ограниченность в свободе. А в Детской деревне-SOS нет давления со стороны администрации. Запрети сегодня государство детдомовцам в храм ходить, на этих детей это не повлияет – если православная мама разрешила, они пошли в храм. Не нужно озираться назад, а что директор скажет?

Я занимаюсь с детьми футболом, и думаю, что это уже миссионерская деятельность, когда дети видят человека, который может вместе с ними играть и в то же время является священнослужителем. Они тогда начинают задумываться, кто такой священник, можно ли ему играть в футбол, и так далее. Появляются вопросы, я отвечаю - и это уже своего рода миссия. Некоторые дети уже ездили в православный детский лагерь на острове Коневец. И там каждый день они участвовали в Литургии, пели и помогали в алтаре. Когда в Пушкине открылся храм Рождества Богородицы при бывшей Николаевской гимназии, некоторые дети первое время прислуживали, помогали. Сейчас пока лето, перерыв, они все разъехались, но я надеюсь, что с сентября они снова будут приходить в храм, помогать, петь вместе с нами. Потом при этом же храме у нас планируется просмотр православных фильмов, воскресная школа.

Но, конечно, воцерковленных людей, и детей и мам, в Деревне очень не много. Можно сказать, что те, кто не ходили в храм, так и не ходят. Ну, пришли, попросили покрестить двух детей. Теперь они по факту христиане и иногда ходят в храм, когда их лично пригласишь. Многие мамы далеки еще пока от Церкви. Конечно, мне было бы удобнее, если бы там все были христиане. Было бы легче. Не предпочтительнее, а легче. Понимаете разницу? Для миссионера как раз предпочтительнее общаться с теми, кто далек от Бога. А с точки зрения моего удобства мне легче говорить с верующим человеком, мы понимаем друг друга.

Свободу выбора у человека никто не отнимал, и он поступает, как хочет. Хочет – соблюдает заповеди, хочет – не соблюдает. Хочет – идет в Церковь, хочет – не идет. Ребенок свободен в выборе. Моя миссионерская задача состоит в том, чтобы говорить SOS-мамам о необходимости даровать ребенку как можно больше благ через Таинства Церкви. Чтобы мама воспитала этот стержень, иммунитет от духовных болезней. Для этого нужно больше уделять внимания именно SOS-мамам. Это долгий педагогический процесс, нужно общаться с ними, объяснять, что приобщение к Церкви необходимо, полезно. Надеюсь, со временем жители Деревни переосмыслят свое отношение к Церкви.


Дата публикации: 12.09.2007

Источник: милосердие.ru

 
13.09.2007, 21:25:53
 

 

Добавить комментарий

 

Имя:
E-mail:
Заголовок:
*Сообщение:
 

 

Разработка и создание сайта - веб-студия Vinchi & Илья
©® Vinchi Group 2005

0.00238 сек.