Брат Павлушка
православный христианин
модератор
|
Ныне исполнилось 110 лет со дня рождения цесаревича Алексея Николаевича, царевича-страстотерпца, сына последнего русского царя. Этого чистого, светлого мальчика не забудет всякое истинно-русское сердце, как сердце дивной православной певицы, Светланы Копыловой, например, - которая воспела его в трогательной песне "Царевича глаза" (см. ниже), очень дорогой мне песне... В минувшем году был траурный юбилей гибели Царской Семьи в Ипатьевском доме и, также, юбилей государя. Сегодня - юбилей ЦАРЕВИЧА.
Царевич Алексий был надеждой и радостью своей Семьи, родители ждали его появления много лет, и были бесконечно счастливы, когда он родился. Большим горем для них стало то, что он, как оказалось, болен гемофилией, и всякая ранка, всякая неосторожная травма могла принести ему смерть. Это вызывало особенно трепетное отношение к нему (к его жизни, к его здоровью) со стороны всей Семьи. Его самого закалили его телесные страдания, сделав человеком твердой воли, большой внутренней силы, способности к преодолению скорбей. В своих страданиях (подчас ужасных болях) он не роптал, а лишь горячо молился, взывая ко Господу: "Боже! Сжалься надо мною!" Его страдания научили его понимать других страждущих, он знал, как их утешить, и, ободряя раненных в царскосельском госпитале, подолгу беседовал с ними, расспрашивая о их жизни и мудро утешая их.
Это был человечек с чистейшей и светлейшей душою. Один из его учителей говорил: "В душе этого ребенка не заложено ни одной порочной черты, душа его - это самая благодатная почва для всех добрых семян". Близкие отмечали благородство его характера, удивительную доброту, всегдашнюю чуткость, отзывчивость, горячность его сердца, особенно к чужому горю. Он говорил: "Когда я буду царем, не будет бедных и несчастных. Я хочу, чтобы все были счастливы". Эта сострадательность, сочувствие к тем, кто терпит нужду, к тем, кто несправедливо обижен, и просто ко всем страждущим, - была отличительной чертой царевича. Его так воспитала его святая мать, старавшаяся привить ему христианские, евангельские принципы, воспитать его стопроцентно в духе христианской веры и нравственности. Кроме того, он всегда и во всем стремился подражать своему отцу, которого очень любил. Если бы ему дано было жить не в такие опасные времена, если бы удалось миновать смуту революции, - он был бы, наверное, идеальным царем...
... Нынешнее лето сочетает в себе две исторические темы, одинаково выводящие нас на мысль о "слезинке одного ребенка" Ф.М.Достоевского: в июле (накануне дня памяти Царской Семьи) был трагический юбилей (250-летие), как убили несчастного Иоанна Шестого, Иоанна Антоновича (русскую "железную маску"), чье детство и юность были загублены тягостным заточением, и вся недолгая жизнь полна неизбывного страдания и лишений, ну а теперь - вот, день рождения маленького Алексея Николаевича, прожившего в болезнях свой недолгий век и не дожившего даже до 14 лет. Два мальчика, две мрачные, глубоко-трагичные судьбы, два примера того, как исторические коллизии и политические перевороты ломают людские жизни, принося себе в жертву РЕБЕНКА (что сочетается с сакраментальной фразой Достоевского о "слезинке ребенка" - и мною предельно остро ощущается вот в этом ДОСТОЕВСКОМ контексте). Те, кто обрекли Иоанна Шестого на заточение (равно как и всю его семью), на существование почти в полном одиночестве, без необходимых условий для жизни, рядом лишь с суровой охраной, а в конечном итоге - обрекли на гибель, - они правили всласть, они торжествовали в блеске и славе, в роскоши и могуществе (три правителя, державшие этого мальчика в заточении). А о нем всем надлежало забыть, и ему самому надо было забыть о его подлинном имени и том, КЕМ он был. Ради их силы и власти он был принесен В ЖЕРТВУ. Так и с царевичем Алексием. Те, кто свергали его отца, ради своих политических амбиций, принесли в жертву мальчика и его сестер: их тоже, как и родителей, отправили под арест, затем в ссылку, и - в конечном счете - на Голгофу. Ради торжества революции была принесена эта ЖЕРТВА - уничтожена Царская Семья. Новое "царство" строилось на слезинке ребенка... Впрочем, надо сказать, часть переворотчиков предлагала государю отречься как раз в пользу сына. Но царь осознавал, что такой расклад принесет еще больше страданий ребенку (тот был бы разлучен с родителями, а возможно и лишен необходимой медицинской помощи, и вынужден был бы исполнять непонятную и слишком тяжелую роль декоративного, марионеточного царя - с чем он вряд ли бы справился). Что уж там говорить, какой бы вариант для наследника ни предложила Февральская революция - это всё равно могло лишь принести ему СТРАДАНИЯ... Революция принесла себе в жертву жизни многих, слишком многих - и вот, в том числе, этого РЕБЕНКА - это чистое, светлое, любящее людей создание - ЦАРЕВИЧА-МУЧЕНИКА, Алексея Николаевича Романова...
И - завершить это сообщение хотел бы уже упоминавшейся здесь песней молодой православной поэтессы и певицы, горячо любящей Царскую Семью.
ЦАРЕВИЧА ГЛАЗА
(сл. и муз. - Светланы Копыловой).
Царевича прекрасные глаза
Глядят с портрета на своих потомков.
Но если бы мне жить сто лет назад,
Что я дала бы этому ребёнку?
Врачом придворным я могла бы быть,
В болезни его муки облегчая.
Могла б его французскому учить,
С ним Ля Фонтена по ролям читая.
Я горничной бы с радостью была:
Мы вместе собирали бы игрушки,
Быть может, я б хоть раз один смогла
Поцеловать мальчишечью макушку!
Я б согласилась даже прачкой быть,
Его матроску бережно б стирала...
Как преданность свою мне проявить -
Сто лет назад наверняка б я знала.
Я как слуга могла бы разделить
В ту ночь его немыслимую участь.
Быть может, не пришлось теперь мне жить,
Виною нераскаянною мучась -
За тех, кто хладнокровно приказал
Спустить курок в Ипатьевском подвале…
Царевича прекрасные глаза,
Я знаю, нас тогда уже прощали...
|
