Геннадий В.
православный христианин
Тема: #97948
Сообщение: #3769533
29.08.13 03:18
|
== Конечно, небесное превышает земное, но не противоречит ему. ==
------------------------------------
Не то что превышает, ап. Павел говорит, что глаз того не видел, ухо не слышало, и на сердце человеку не восходило то, что приготовил Бог любящим Его..
== Вы не приводили ничего святоотеческого, запрещающего представление небесных вещей. Симеон Новый Богослов предостерегает не от представлений, а от того, что "мало-помалу кичится сердце" легкомысленного аскета. Проблема не том, что он нечто представляет, а в гордости. ==
-----------------------------------------------------
А Вы разве не видите связи между тщеславием, подобными мечтаниями, и гордостью?
Смирение приобретается на других путях.
== Почему же св. Василий Великий и другие Отцы Церкви учат представлять и воображать?
== Как это обосновывает запрет на представление небесных вещей?
== Вы не приводили ничего святоотеческого, запрещающего представление небесных вещей. ==
---------------------------------------
Слова Василия Великого о том, что то то о чем говорим является скорее созерцанием даруемым Богом чистым сердцем, а не самовольным воображением, и насколько отлично оно от земного:
"От природы в нас есть вожделение прекраснаго.—Но что досточуднее Божией красоты? Какое представление приятнее Божия благолепия? Какое желание душевное так живо, и неудержимо, как желание пораждаемое Богом в душе, очищенной от всего худого, которая с истинным расположением говорит: «уязвлена есм любовию» (Пес.пес.2,5)? Подлинно неизреченны и неописанны молниеносные блистания Божией красоты; ни слово не может выразить их, ни слух вместить. Наименуем ли блеск денницы, или светлость луны, или сияние солнца,—все это недостойно явить и малое подобие славы Божией, и в сравнении с истинным Светом далее отстоит от Него, нежели глубокая ночь и ужаснейшая тма от полуденной ясности. Если красота сия незримая телесными очами, а постижимая только душею и мыслию, озаряла кого-нибудь из святых, и оставляла в нем неудержимое уязвление любви: то, тяготимые здешнею жизнию, говорили они: «увы мне, яко пришельствие мое продолжися» (Пс.119,5)"
И еще немного того, что св. Отцы пишут о воображении, молитве и предстоянии перед Лицем Божиим:
Иоанн Златоуст:
"Если хочешь совершать добрую и Богоугодную молитву, встань и сбрось с себя пристрастия и заботы мирские, отреши ум свой от всех помыслов и мечтаний.."
"Прежде чем пойдешь на молитву, учись молиться, как должно внутри себя. Старайся также держать ум свой всегда собранным, и чтобы ты ни делал, помни, что находишься пред Богом."
Нил Синайский:
" Когда ум твой, пламенея желанием к Богу, мало помалу, как бы отрешается от плоти, и отвращается от всех помышлений, исходящих от чувственных впечатлений, или из памяти, будучи вместе с тем полон благоговения и радости, тогда заключай, что он приблизился к пределам молитвы. "
"Св. Дух, сострадая к нашей немощи, посещает нас, и когда бываем мы еще нечисты; и если только найдет ум наш искренно ему молящимся, находит на него, и разгоняет всю окружающую его толпу помыслов или представлений (делает, что она исчезает), а в нем возбуждает любовь к духовной молитве. "
" Когда молишься, не придавай божеству какого либо облика, и не попускай, чтоб в уме твоем был печатлеем какой либо образ, но невещественно приступи к Невещественному, и войдешь в общение с Ним. "
" Берегись сетей вражеских: ибо бывает, что, когда молишься чисто и безмятежно, вдруг предстанет тебе какой-нибудь образ странный и чуждый. Это делают враги за тем, чтоб ввесть тебя в самомнение, внушив мысль, что тут божество (явилось тебе); а далее и за тем, чтоб ты подумал, что подобно этому, внезапно явившемуся тебе, и божество количественно (занимает место, протяженно, имеет части). А Божество ни количественности, ни образа не имеет. "
" Когда завистливый демон не успеет привести в движение память, тогда воздействует на кровь и соки, чтоб чрез них привести в уме воображение чего-либо чуждого и наполнить его образами. А он, имея навык вращаться в помышлениях, удобно увлекается тем, и, стремясь к созерцанию Невещественного и Безвидного, обманывается, принимая дым вместо света."
"Когда ум начинает наконец молиться чисто и бесстрастно, тогда демоны наступают на него уже не от шуиих, а от десных: представляют явление будто славы Божией, и какое либо видение чувству приятное, так что ему покажется, будто он совершенно достиг уже цели молитвы. Это, как сказал один знающий дело муж Евагрий в книге: γνωςιχος.—Филологическое объяснение сего опускается), бывает от страсти тщеславия."
"Думаю, что демон подвигает страсть тщеславия на помысл (мечтание), и в тоже время представляет какое либо призрачное видение, которое ум легкомысленно принимает за явление Божества (Перифраз—темно). Так как его не тревожат плотские нечистые страсти, а он чисто предстоит (в молитве), то ему никак не думается, чтоб тут было какое либо вражеское действие, и он уверяется, что это есть точно Божественное явление, тогда как оно произошло от демона. "
Св. Исихий пресвитер Иерусалимский:
" И так один способ трезвения есть—смотреть неопустительно за мечтанием, или за прилогом; ибо без мечтания сатана не может строить помыслов и представлять их уму к его прельщению ложными призраками.
Другой—иметь сердце глубоко всегда молчащее, и от всякого помысла безмолвствующее, и молиться."
" Поелику всякий помысл входит в сердце чрез воображение чего либо чувственного (чувственное же мешает умному); то блаженный свет Божества тогда уже начинает осиявать ум, когда он упразднится от всего и сделается совершенно безвидным (никакого вида и образа не представляющим). Ибо светлость оная проявляется в чистом уже уме, под условием оскудения всяких помышлений. "
"Что помыслы наши ничто иное суть как одни мечтательные образы вещей чувственных и мирских, этого многие не знают. Когда же мы побудем трезвенно в молитве, то молитва освобождает наш ум от всякого вещественного образа лукавых помыслов."
"Сердце, совершенно отчуждившееся от мечтаний, рождает помышления божественные и таинственные, играющие внутри его, как играют рыбы и скачут дельфины в спокойном море. Море навевается тонким ветром, и бездна сердца Духом Святым. "
Никодим Святогорец (Невидимая брань. гл.32гл.32): «И все такие искусительные помыслы приражаются к душе или внутренним путем, или внешним:
внутренним — чрез образы и представления фантазии, печатлеемые в сознании мысленно"
" Евагрий Понтийский (Главы о молитве, ст.73): «(бесы) (образно) представляют ему (молящемуся) славу Божию и принимают вид чего-либо угодного чувству"
" Лев Оптинский: «...Изволите ли знать, что есть прелесть; прелести суть разнообразные имеют действие, по мере возношения ума и сердца помрачается ум и пленяется в мнение и от занятия собой, и само мышление верует мнениям и мечтам, представляемым ему от всеобщего врага — диавола, и сим изступает и произносит те нелепости, как ему представляется от мнения и мечт, и сие значит прелесть».
Иоанн Кассиан (из Добротолюбия, т.2, ст.159): «От диавола происходят помыслы, когда он старается низложить нас тайными обольщениями, с тонкой хитростью ложно представляя зло под видом добра и преобразуясь перед нами в Ангела света.»
Василий Кинешемский (Беседы на Евангелие от Марка. гл. 5, ст. 1-20): «…мы постоянно находимся под действием какой-то темной силы, которая людьми чистого сердца и праведной жизни ощущается определенно как сила диавола, но нами, нравственно огрубевшими, грешными людьми, обыкновенно не замечается. Эта сила сказывается главным образом в навязчивых мыслях и соблазнительных образах, что на аскетическом языке носит название "прилогов диавольских". Неизвестно, откуда появляются эти мысли и образы, властно захватывающие сознание и часто руководящие нашей деятельностью. Люди, духовно невоспитанные, обычно принимают их за собственные мысли и желания и не только не считают нужным с ними бороться, но, если они окрашены чувственно-приятным тоном, сами их снова вызывают, когда они исчезают, услаждаются ими, задерживая в сознании, и напрягают свою фантазию, чтобы разукрасить их еще привлекательнее новыми подробностями. Это не воспоминания прошлого, не построение сознательной мысли, не продукты подсознательной деятельности воображения, как их иногда называют (определение, кстати сказать, не объясняющее ровно ничего), это несомненное внушение посторонней духовной силы».
Григорий Синаит (из Добротолюбия, т.5, 71): «Бесы наполняют образами ум наш, или лучше сами облекаются в образы по нам, и приражаются (прилог вносят), соответственно навыкновениям господствующей и действующей в душе страсти: ибо сим навыкновением страстным они обыкновенно пользуются к размножению в нас воображений страстных, и даже во сне мечтание наше делают богатым воображениями…»
Евагрий (Слово о молитве, 68): «Остерегайся ловушек супротивных (сил). Ибо бывает, что когда ты молишься чисто и безмятежно, то вдруг предстанет пред тобой некий чуждый и инородный образ, дабы ввести тебя в самомнение и (внушить мысль), будто Божество находится в неком определенном месте и будто сразу Оно открывается тебе, как нечто количественное, тогда как это Божество лишено формы и величины».
Феофан Затворник (Письма о духовной жизни, п.14): «Известно, что вся забота ревнителей о духовной жизни обращена на то, чтобы поставить себя в должное отношение к Богу. Совершается это и обнаруживается в молитве. Она есть путь восхождения к Богу, а ее степени суть степени приближения нашего духа к Богу. Самый простой закон для молитвы, - ничего не воображать, а собравшись умом в сердце, стать в убеждении, что Бог близ, видит и внимает, и в этом убеждении припа¬дать к Нему, страшному в величии и близкому в благоснисхождении к нам».
Феофан Затворник (Письма о духовной жизни, п.14): «В естественном порядке, или строе наших сил, на переходе от вне внутрь, стоит воображение. Надо благополучно миновать его, чтоб благополучно попасть на настоящее место внутри. По неосторожности, можно застрять на нем, и, оставаясь там, быть уверенным, что вошли внутрь, тогда как это только внешнее преддверие, «двор языков». Да это бы еще ничего; но этому состоянию всегда почти сопутствует самопрельщение, а из него развивается визионерство, с его пагубными последствиями».
Феофан Затворник (Путь ко спасению): «…разными благовидностями, напечатлеваемыми чрез воображение, или силу мечтающую, (враг) водит по разным распутиям, пока наконец погубит совершенно».
Григорий Синаит (Из Добротолюбия, т.5, ст.118): «…Уму обычно о всем таком (духовном созерцании) мечтать прежде времени, так как это легкое занятие; но за это он иногда теряет и то малое доброе устроение, которое дано ему Богом. Почему со многим рассуждением надлежит не искать прежде времени, что бывает в свое время, и, отбрасывая то, что в руках, мечтать об ином чем. Уму естественно о вышеперечисленном (признаках созерцания духовного) строить легкие фантазии и воображения, хотя еще не достиг того. Потому не мал страх, чтоб не лишился таковой и того, что дано, и не потерял разума, впадши в прелесть, как ставший мечтателем, вместо безмолвника».
Григорий Синаит (О прелести): «Ты же, если, успешно безмолствуя, ожидаешь быть с Богом, никогда не принимай чего-либо чувственного или духовного, представляющегося вне или внутри тебя, хотя бы то образ Христа, или по-видимому ангела, или облик святого, или хотя бы в уме просвечивал и мечтательно напечатлевался свет. Ум и сам по себе имеет природную способность мечтать. Он легко может строить образы того, чего домогается у не внимающих тщательно этому и тем самому себе причиняет вред. Такое воспоминание доброго и злого обычно внезапно формирует умственные образы и ведет к мечтательности…
Отсюда подобный человек произвольно становится мечтателем, а не безмолвником. Потому будь внимателен, не веришь ли ты чему-либо в силу быстрого увлечения, прежде спрашивания и многого исследования, хотя бы то казалось добрым, чтобы не получить вреда. Всегда оставайся негодующим на мечтания, сохраняя свой ум постоянно бесцветным, безвидным и бесформенным.
Каллист и Игнатий (из Доброт., т.5, 65): «Преуспевшие же при долголетнем подвиге, всякое вообще отметают мечтание и непотребное и благопотребное, так что и следа его не остается. Как воск тает от лица огня, так оно рассеявается у них и исчезает под действием чистой молитвы, ради простого и безобразного привержения ума к Богу, предания себя Ему и приискреннего с Ним соединения… И опять (св. Исихий говорит): «Поелику всякий помысл входит в сердце чрез воображение чего-либо чувственного (чувственное же мешает умственному); то божественный свет Божества тогда уже начинает осиявать ум, когда он упразднится от всего и сделается совершенно безвидным (никакого вида и образа не представляющим). Ибо светлость оная про¬является в чистом уже уме, под условием оскудения его от всяких помышлений» (гл. 89)».
Каллист и Игнатий (там же, 73): «Безмолвствуя и желая один быть с единым Богом, никогда не принимай, если увидишь что-либо чувственное или мысленное, внутрь тебя или вне - лик Христа, или Ангела, или образ Святого, или световое воображение, мечтаемое умом; но не верь сему с негодованием, хотя бы то и доброе что было, прежде, чем вопросишь кого из опытных: что есть дело самое полезное и Богу любезное, и благоприятное. Храни же ум свой всегда бесцветным, безобразным, безвидным, бесформным, безкачественным, безколичественным, внимающим одним словам молитвы, в них поучающимся и об них размышляющим в сердечном внутрь движении, последуя Лествичнику, который говорит: «Начало молитвы состоит в том, чтоб отгонять приходящие помыслы при самом их появлении; средина ее в том, чтобы ум заключался в словах, которые говорим или помышляем; а совершенство молитвы есть восхищение ко Господу" (Сл.28,19)».
|
