Цыбин Юрий
православный христианин
|
Как из школы изгоняли священнослужителей
Владимир Крупин, Русская народная линия
29.11.2012
Размышления православного педагога …
От автора: Статью эту я писал в бытность преподавания в Московской Духовной академии, 14 лет назад. Она не устарела, ибо нашествие на школу не только не ослабло, усилилось. ЕГЭминистра - врага русской школы менил совершенно безличный, безвольный, безхребетный чинуша. Шестёрки министерства подсунули ему бумажку о неперспективности многих вузов. Сказали: так велели деятели из американского барака. Он испуганно и торопливо подписал. А Путину что? Ему же больше академиев не кончать. К чему всё это приведёт, гадать не надо. К дальнейшему усилению безграмотности, к дебилизации общества. Нужен глупый электорат, нужна обслуга нефтепромыслов, шахт, строек, а думающие зачем?
Спасение в одном: в приходе в школы и вузы священнослужителей, православных педагогов, учёных. Пробовали жить без Бога степняки, где они? Пробовали большевики, куда делись? Пробуют демократы. Ну-ну.
По наивности своей я, как и многие, думал, что Православие из школы изгнали комиссары. Сборник «Школа и жизнь», только что вышедший, говорит своими документами, что этим - борьбой с Православием в школах России - занимались основательно в начале века. Даст Бог, к этой книге еще вернемся, а сейчас расскажем о еще более раннем времени.
Как и всякая подлость, напасти на школу приходили всегда под благовидными предлогами. Никто никогда явно не отрицал необходимости участия священнослужителей в делах школы, однако почти весь XIX век шло их вытеснение из школьных стен. Раз и навсегда надо сказать, что русскую школу создало духовенство. Именно оно добилось в 1836 г. Высочайшего (то есть царского) повеления «О заведении при церквах и монастырях школ». К 1864 году, то есть меньше чем за тридцать лет, число школ выросло до 22 тысяч. А к 1881 упало до четырех тысяч. Что произошло? Произошло то, что вскоре после отмены крепостного права духовенство было отстранено от надзора за школами. К концу века число школ возросло до сорока тысяч, но это уже были школы, в основном, земские.
Здравомыслящий министр просвещения Путятин в год отмены крепостного права выступал за то, чтобы передать все народные училища в ведение Синода. Духовное ведомство представлял в вопросах просвещения князь Урусов. Что же вышло из инициативы министра? Митрополит Филарет пишет наместнику Троице-Сергиевой Лавры архимандриту Антонию: «... мнение Урусова было доведено до сведения Государя и одобрено. Но пришел новый министр Головин, и, говорят, уже решено, чтобы сельские училища были светскими». А почти все училища в России были сельскими... Митрополит опасался небезосновательно. Высочайшим повелением 1862 года было определено, что «народные училища должны находиться в ведении министерства. Министерству следует пользоваться содействием духовенства во всех случаях, когда духовенство найдет возможным оказывать содействие». Образец иезуитской казуистики - «следует пользоваться содействием».
К чести Московской Духовной Академии, она не промолчала. В документе, доведенном до сведения и Синода и министерства было резко и точно сказано: «Если хотите создать среди народа новый класс людей, презирающих народ и ненавидимых народом, если хотите внести новый разврат в селениях, если хотите иметь новый элемент государственного беспорядка, создайте особый класс сельских учителей».
Класс этот был создан. По свидетельству того времени: «Кто новые учителя в школах? Исключительно изгнанные из семинарий недоучившиеся семинаристы, писари, юнкера, дьячки... Их называют «новым молодым поколением».
Крепнущее земство спелось с министерскими чиновниками, и они истолковали повеление царя в свою пользу. Они решили так, что царь повелевает исправить неудачи духовенства, и стали оттирать его от образования полностью. Доходило до того, что на местах объявляли о царской воле завести новые школы и изгнать священников. В Киевской губернии «детей насильно и против воли родителей забирали из церковных школ и гоняли в министерские школы через сотских и десятских»[1].
И что? И никто не сопротивлялся? Сопротивлялись. Митрополит Киевский Арсений требовал сохранения церковных школ, писал о том, что повсеместно крестьяне добровольно берут на себя содержание таких школ. Ни земство, ни дворянство, ни государство церковно-приходские школы не поддерживало.
В 1866 году министром просвещения стал обер- прокурор Синода граф Д.А.Толстой. «Забота об учителях, - доказывал он, -должна быть представлена ведомству нашего православного духовенства, располагающему в этом отношении такими силами, которым могла бы позавидовать любая из просвещенных стран Европы». Надо полагать, антирусские силы отлично понимали влияние духовенства на школу и продолжали любыми средствами вести разложение учительства.
Уже вовсю гуляла подпольная литература. Священство всячески подвергалось критике как темная, несовременная (читай - недемократическая) масса. Писаки старались. Священники отбирали у учеников революционные брошюрки, им запрещали отбирать: ну, как же - посягают на свободу. По Положению 1874 года священникам дается «возможность» сообщать ученикам религиозно-нравственные навыки. Преподавание таких навыков уже не право, не обязанность. В школе оставлены только два урока Закона Божия в неделю. Как уместить в них и нравственное богословие, и историю Церкви, и изучение молитв? Да и то либералы заводили моду на законоучителей, говоря, что священники не учены были на учителей..
Знал ли все это Государь? Вряд ли. В это же время выходит рескрипт Царя о важности «положить в основу общественного блага начала веры, нравственности и гражданского воспитания и долга». Но на деле где это было?
Как кость, которую долго грызли и тогдашние патриоты и тогдашние либералы, были созданы Училищные советы. Формально они не были подчинены ни Министерству просвещения, ни Синоду - они имели в них по представителю. Министерство добавочно, имея в отличие от Синода средства, завело еще и по инспектору на каждую губернию. В ведение инспекторов попадали все предметы, в том числе и Закон Божий. Жалобы на действия Училищных советов рассматривал не Синод, а Сенат, а в Сенате дела «устряпывали» стряпчие нового времени - юристы. А за кого юристы - это ясно, как день. Дошло до того, что в Положении 1864 года черным по белому было написано, что «слабая сторона Училищных советов в том, что ближайшее руководство над школами предоставлялось сельским священникам».
Как это комментировать? В упрек священству тогдашней России можно многое поставить. Раз находят к чему прицепиться, значит, нащупали слабое место. Инспекционные поездки священноначалия по епархиям, семинариям говорят о многих недостатках духовного образования, но это никоим образом не отменяет ответственности духовенства за воспитание народа, а должно усиливать труды по воцерковлению людей через посредство школ.
Снова новая метла в министерстве - барон Николаи; этот метет почище Головина. Пишет представление в Комитет министров, требует совсем отстранить духовенство от преподавания в народных школах «не только предметов светских, но и Закона Божия». Приходским священникам остается роль «визитатора» по лютеранскому образцу. Уже дошло и до такого позора, что православным ставят в пример протестантов. Конечно, против такого «баронского» нашествия возражают сторонники обер-прокурора Победоносцева, в частности, прекрасный православный педагог С.А. Рачинский. Он всюду заявляет о том, что русские семинарии готовят самых грамотных, всесторонне подготовленных учителей. Увы, слаб его голос.
Кстати, о Победоносцеве. Его всегда травили российские демократы, но особенно сильная травля началась именно в связи с его трудами по содействию церковно-приходским школам. Здесь очень коротко скажем, что граф. Толстой искал дружбы С.А. Рачинского, но разошлись они именно из-за отношения к роли Церкви в русской школе. Толстой, навсегда искалеченный в своем мировоззрении поклонением Руссо, духовенство в школу не допускал. Из толстовской школы изгонялась дисциплина, в ней учителя шли на поводу у учеников, а не наоборот.
И никто не догадается, кто же в Комитете министров дал отпор барону Николаи? Отпор дал министр финансов Абаза. Вот что он сказал по вопросу о народной школе: «Преследуемая правительством цель - доставить народной школе нравственно-религиозное основание - столь неоспоримо верна и составляет вопрос такой первостепенной важности, что Министерство финансов, даже при самом неблагоприятном состоянии государственного казначейства, сочло бы себя обязанным изыскать потребные на то денежные средства».
Даже деньги не могли убедить врагов Христа - а как еще назвать тех, кто изгоняет из школ священников? - они шли на все, чтобы расшатать и обессилить Россию, ослабить ее нравственное состояние. Вот, пожалуйста, доказательство. Курский губернатор на земском губернском собрании просто умоляет земство помочь церковно-приходским школам, говоря, что они в четыре раза дешевле земских школ. И что? И ничего.
А что наши дворяне, самые передовые, как они смотрят на просвещение, на роль духовенства? Послушаем Московского губернского предводителя дворянства: «...священники посредством вдалбливания преподают своим питомцам не веру, а что-то другое»[2].
Но что же сами священнослужители? Нет, они не молчат, но они бесправны. Благочинный Коломенского уезда, протоиерей Николай Никольский докладывает в Кирилло-Мефодиевском братстве (1898г.): «Мы не имеем права спросить учительницу, которая проживает в приходе два года о том, была ли она на исповеди, причащалась ли Святых Таин... Где же пример детям, если они в течение двух лет не видели учителей, исполняющих христианский долг?.. Учителя земских школ не посещают храмы Божии в праздничные дни, ученики не стоят в церкви смирно, учителя позволяют себе в собрании прихожан свободную речь о вере и нравственности». Свободную, то есть, проще говоря, кощунственную, переводя с языка благочинного.
А печать российская как только не изгалялась над духовенством. И все совали в пример хваленую Европу, все она им застила глаза. «К чему дитяти все эти титлы, азы, буки - не в дьячки мы их готовим» (газета «Основа»). И тому подобное.
Отлично, отлично понимали демократы, что грамотность сила, способная в зависимости от направления разрушать или созидать - и придавали ей направление гибельное.
Обратимся теперь к сборнику документов «Церковь и школа»(сост. Владыкина В.А., зав. лабораторией истории национальной школы Министерства образования Российской федерации).
1907 год. Созван Учредительный съезд федерации национальных и территориальных союзов учителей и других деятелей по народному образованию. Идет обсуждение вопроса о преподавании религии в школе.
По этому вопросу обсуждаются два предложения. Оба они против религии, выбирать не из чего. Первая редакция: «признание преподавания религии частным делом; исключение этого преподавания из курса общественных школ». Редакция вторая: «признание преподавания религии частным делом; исключение этого преподавания... как обязательного предмета». Идет обсуждение обеих редакций.
Представитель Бурятского учительского союза «считает возможным вести преподавание религии в школе с определенной целью - пропаганды определенных общественных (?) идей». Представитель Еврейского учительского союза: «Сам я лично стою за то, чтобы религия была исключена из школы».
Представитель Латышского учительского союза «считает необходимым исключить Закон Божий из числа предметов школьного преподавания».
Представитель Грузинского учительского союза: «... религиозному воспитанию в школе не место ... нейтрализовать преподавание религии... скоро можно будет думать и об изгнании из школы этого предмета». Снова бурятский представитель: «Я стою или за исключение преподавания религии, или за оставление ее в курсе школы как научного предмета».
Снова латыш: «... не надо вводить в школе особого курса для изучения культов: ему место в общей истории культуры» (Это он отвечает буряту). «Такое же мнение высказывает и представитель Калмыцкого учредительного союза". Далее в стенограмме: представитель Еврейского союза "находит, что исключение этого предмета из курса школ не закрывает возможности желающим получить религиозное воспитание от священника, которому школа может даже предоставить для занятий помещение и учебные пособия (Голос представителя грузинского союза: "Ни в коем случае!" Смех).
Цитируя по стенограмме в порядке выступающих, невольно думаешь, а что же молчат русские? А вот представитель Всероссийского учительского союза. Он "полагает необходимым исключить преподавание религии вовсе". Почему? - потрясено думаем мы. Потому, что "предмет слишком сложный, чтобы мог быть усвоен детьми 7-12 лет". Представитель, между прочим, рассказывает и о том, что "полтора года назад бока некоторых наших учителей-союзников пострадали от крестьянских кулаков за требование изгнания из курса школы Закона Божия".
"Союзников"- это, как мы понимаем, учителей из этого именно союза.
Остальные выступающие от союзов Армянского, Белорусского высказываются за то, чтобы преподавание религии было частным делом. Отвечая по поводу возмущения крестьян, латыш решительно заявляет: "Странно аргументировать против той или иной идеи числом поломанных ребер. За идеи можно не только ребра отдать, но и жизнь".
Короче: баллотировка. Принимается пункт девятый во второй редакции, то есть "преподавание религии признается частным делом".
Кто были создатели и вдохновители работы учительского союза - не знаем, но то, что он был отлажен, срепетирован и направлен на изгнание Закона Божия из школы, - это несомненно. Но союз не имел законодательной силы, а Госдума имела. Легко себе представить ту кипучую и могучую подрывную деятельность расшатывания основ российской школы, если всего через два с небольшим года в Государственной думе обсуждается законопроект Министерства народного просвещения о начальных училищах, а главное в нем, конечно же, вопрос о религии в школе. Кто горячий сторонник "союзников"? Конечно же, краснобай Милюков, конечно же, от революционного Санкт-Петербурга. Говорит он долго, совсем в духе наших демократов, говорит убежденно и такую отсебятину, которая выдает не знания, не заботу о России, а единственно преследует цель отработать от кого-то полученный или кем-то обещанный кусок. Например, как он может утверждать, что "Церковь не могла создать школы, достаточной даже для самой себя". Он набрасывается на церковно-приходскую школу, видя в ней главную опасность, она, по его мнению, "только как конкурент школы земской". Видимо, уже в Думе дошло и до прямого призыва к оппозиции правительству, в церковно-приходской школе Милюков видит "помощь правительству", а для него это криминал. Совершенно демагогическое вслед за этим заявление: "Светская школа хочет освободить личность, а церковно-приходская хочет обуздать ее". Несомненно, начитался Руссо и Толстого. Святителей Иоанна Златоустого, Игнатия Брянчанинова, Тихона Задонского не читал, отца Иоанна Кронштадтского ненавидит, в Церковь не ходит. Но и светских педагогов не знает, ни Ушинского, ни Пирогова, ни Рачинского. Это все для него мракобесы. Он демократ, он в западную цивилизацию хочет. Он воспевает, ссылаясь на желания передовой (читай - развращенной идеями революции) молодежи школу, в которой "радость жизни", а в церковно-приходской, издевается он, "говение три раза в год, обязательное посещение службы и пение на клиросе. Да, господа, это, действительно, два разных типа. И выбор между ними не труден ни для кого, кто считает, что школа должна вооружить страну наилучшими и наиболее современными средствами для того, чтобы победить в соревновании наций..." В общем, трескотня или набор демагогических фраз. В стенограмме крики слева (революционеры) перемежаются с криками справа. Депутат Крупенский, не выдержав, кричит с места: "Рекламист!" Есть и еще крики: "Не читайте, вы все время читаете", то есть готовился заранее. Еще крики: "Передержка! Извращено Милюковым!" Но Милюков молотит и молотит. Ему еще долго трудиться, отрабатывая масонский ошейник, еще потом и в Париже.
Выступает епископ Могилевский Митрофан. Упокой, Господи, его душу в селениях праведных! Он настолько точен, убедителен в своем докладе, что диву даешься, да слышали ли его депутаты или в буфет пошли Милюкова обсуждать? Епископ спокойно анализирует деление истории просвещения в России на три периода: допетровская Русь, время от Петра до Николая I-го, с Николая до начала двадцатого века. Почему же в Думе не обращается внимание на первый тысячелетний период?.. "Отсечение целого периода русской истории, прежде всего, наводит на сомнение: да в самом ли деле подлинно в духе народном отыскиваются основы для начального народного образования? То правда, что допетровская Русь жила в общем без писаных актов, но ведь она жила, чем-то вдохновлялась и руководилась, когда из разрозненных племен создала обширное русское государство (в скобках заметим - государство больше СССР), нашла силы сломить татарское иго и раздвинуть свои границы до тех пределов, в которых мы ее застаем в настоящее время. Поискали бы другой народ, способный на такие великие деяния... К несчастью, пренебрежительное отношение к прошлому нашей истории делается в последнее время почти общим явлением даже в области просвещения, где увлекаются творениями иностранных педагогов и писателей, подчас знаменитых и даже гениальных, но при этом забывают, что если они и бывали гениальны, то этим обязаны тому, что никогда не разрывали связи с народной почвой. Все их творения только тогда приобщатся и получат жизненность у нас, когда будут сообразованы с историей нашего народа, с его потребностями, поскольку они выразились в его истории, просвещении и культуре. Все это, скажите, азбучные истины, но беда-то в том, что как раз эти азбучные истины всегда и забывают у нас, когда мы приступаем к какой-нибудь важной реформе государственной жизни... Русский народ в вере Христовой искал основ для направления и для своей жизни и для школьного образования. Школа для него поистине являлась училищем благочестия, и всякое обучение, которое не говорило или мало говорило ему о Боге, о спасении, оно для него, верующего, являлось пустым, ничтожным делом".
подробнее по ссылке
http://ruskline.ru/analitika/2012/11/29/kak_iz_shkoly_izgonyali_svyawennosluzhitelej/
|
