Сергей Черняев
безверующий
|
Глава первая.
Прилетев в страну индиотов (как мне сказал один из них, они назывались индиотами), прежде всего меня поразила их одежда. Почти все из них, носили wolfские накидки. Переведя на земной, нормальный язык, я пришел к выводу, что накидки эти были сделаны из волчьей шкуры. Хотя я и прилетел летом, когда жара стояла страшная, мне показалось странным упорство индиотов носить эти теплые шкуры не взирая ни на что. Любимым занятием индиотов было пить пиво и смотреть телевизор, по которому часто показывали концерты любимых певцов. И когда, один из них запевал песню о загнанных волках, индиоты сразу затихали и слушали эти песни, затаив дыхание. Хочу заметить, что репертуар почти всех артистов, включал в себя песню о загнанных волках. И если концерт был в театре (на котором я имел честь присутствовать, – разумеется, по большому блату), то при исполнении песни о волках, весь зал вставал и бурно аплодировал, выкрикивая на «бис». Правда, мне удалось заметить, что некоторые из находящихся в зале, тайком стирали, набежавшую слезу. Видимо, у них возникали ассоциации, сравнивая себя с загнанными зверями. Мне, как чужеземцу, было трудно понять, так как волки были из семейства травоядных, которые, в основном, питались в основном в лесах, где они жили. Но, когда попадался засеянный индиотами участок, волки, естественно пользовались засеянным, за что их отстреливали и устраивали погони на них. Позднее, я узнал, что «погони» эти был своего видом спортом
Страна индиотов была великолепна. В ней было все, для процветающего существования, природных энергетических ресурсов и потенциала было не счесть, водные ресурсы, бескрайние поля, которые, к моему удивлению, были пусты, как пустыни. Там и сям были крошечные заселенные кусочки земли, разумеется, возле родников, которые обрабатывались предприимчивыми индиотами, но они были настолько малы, что урожаем можно было прокормить одну семью, в крайнем случае – две. Хочу заметить, что семьи в стане индиотов, которые они называли ячейками, были на удивление очень малы, (по нашим земским понятиям). Отец, мать и один ребенок. Как мне объяснили потом, что прокормить двух детей практически было невозможно.
Мне здорово повезло тем, что я прилетел в столицу индиотов, где, без труда, нашел такси и попросил отвезти меня в ближайший НИИ. Шофер заблудился и заехал неизвестно куда. Крайне раздосадованный шофер, высунувшись из окошка, окликнул прохожего и спросил:
- Извините, не могли бы вы любезно пояснить, где я нахожусь?
- В автомобиле! – буркнул прохожий и зашаркал дальше.
- Вот ответ, достойный нашей «думы», - сказал шофер, обращаясь ко мне.
- Во – первых, краткий и хамский. Во – вторых, совершенно ненужный.
И в – третьих, не содержащий ничего такого, чего спрашивающий не знал бы сам.
- А разве у вас нет навигационной системы, - спросил я.
- Разумеется, есть, - ответил шофер, - но когда, я ее включаю, они мне такие счета наворачивают.
- Не волнуйтесь, я заплачу, неуверенным голосом сказал я.
- Мертвыми президентами или местной валютой?
- Мертвыми, мертвыми, - успокоил я его.
- Тогда поехали, сказал он, включив прибор навигации.
Через пару минут мы подъехали к двухэтажному зданию, на дверях которого, от руки было написано - «НИИ». Расплатившись и поблагодарив шофера, я подошел к главной двери, возле которой стоял швейцар, одетый в камуфляжную форму, из, под которой, была видна морская тельняшка.
- Не положено! – громко заявил вахтер, заслонив собою вход в здание.
- Простите, сказал я, - но приехал из далека и мне хотелось бы поговорить с одним из ваших сотрудников, чтобы разобраться что к чему.
- Издалека, говоришь, разобраться. А чего тут разбираться. Я то же приехал издалека, оленей пас, а приехал в столицу, стал человеком, то есть – индиотом, поправил он себя, большим человеком, почитай начальником. Без меня не выйти, не войти никто не может!
- Даже директор?
- Не, директора я в лицо знаю, а остальных – только по пропуску.
Но я то не с луны свалился. Достав пачку «мертвых», я протянул одну ассигнацию швейцару, и дверь пред мной мгновенно открылась.
- Входите, - любезно улыбнулся он, как будто я был его родственником.
Позднее, я узнал, что этот индиот – оленевод, скоре, друг оленеводов стал известным и очень богатым индиотом.
Войдя в здание, я удивился количеству кабинетов в таком маленьком здании.
На каждой двери были бронзовые таблички, на которых было написано: Директор, Зам директора, зам - зам директора, Главный управляющий, зам управляющего, Главный бухгалтер, зам бухгалтера табличка с двумя нолями,«выход», и так далее. Хотя при себе я имел навигатор, маленький и удобный, пользоваться я им не стал, так как был уверен, что пользы от него будет никакой. Я направился к «выходу» и оказался на лестничной площадке, где работники НИИ устроили себе «курилку». Я не ошибся! Открыв дверь, я увидел, примерно, тридцать индиотов, которые с сигаретами в зубах, вели оживленную беседу. Недолго думая, я захлопнул за собой дверь, и закурил вместе со всеми, стараясь понять, о чем они говорят. Беседующие разделись на два лагеря, точнее на две темы. Первая тема (видимо наиболее важная, так как в ней участвовало большинство) была о soccerе, где бушевали страсти и споры, чуть ли не до драки. Как я понял, говорили о каком то виде спорта. Тема эта, меня мало интересовала, поэтому я стал прислушиваться к более маленькой группе, которая (тоже спорила) - о происхождении индиотов. Суть спора состояла в следующем. Меньшая часть группы, состоящая из двух, пыталась доказать, что все, абсолютно все, включая индиотов, было сотворено Высшим Разумом, который был триединин. На что большая часть группы с, неприкрытым сарказмом, возражала, что Разум может быть только один, но никак не триединый.
- Уважаемые индиоты, - влез я нагло в разговор, - посмотрите на солнце. Оно дает свет, тепло и является солнцем самим по себе. Все три заключается в одном. Разве я не прав? Ведь это проще пареной репы.
Углом глаза, я заметил, что один из индиотов, сидящий на лестнице, лихорадочно записывал мои слова. «Доноса мне еще не хватало», - подумал я. Насмотрелся этих доносов. Помню, как один мальчик написал донос на отца. Мальчику бронзовый памятник на многие года, а отца – как в воду канул. Другой - молодые люди написали на родителей, чтобы жилплощадь их получить. Получили, а родителей в такие края отправили, что уж лучше не вспоминать.
Вышел я из «курилки», от греха подальше, а за мной старичок выскочил, и с вопросом ко мне.
- Откуда Вы? – вежливо спросил.
На вежливость я и вежливо ответил: - Оттуда.
- А зачем? - опять вежливо.
- Да вот хотелось бы узнать побольше о стране Индов.
- А что именно?
- Честно говоря, - признался я, - ничего не знаю. Почему, к примеру, вы в волчьих шкурах ходите и зимой и летом? Вы хотите, чтобы вас отстреливали и травили? Погони устраивали на вас?
- Нет, нет, - это просто привычка. Нас уже, сколько травили и отстреливали, что мы настолько к этому привыкли, так, что в эти шкуры вросли. У нас и младенцы рождаются в этих шкурах.
- Кто? Кто это делает?
- Делает что?
- Травит, отстреливает.
- Мы сами, - вздохнул он.
- Как это?
- Уважаемый чужеземец. Это трудно понять. Есть у нас такая поговорка: «за что боролись на то и напоролись».
- Что это значит?
- А значит это вот что. Если вы внимательно почитаете наши учебники истории, которые мы переделываем каждые три года...
- Как?! – воскликнул я, - вы переделываете историю?
- Я вам объясню, но только не здесь. Давайте зайдем в ближайший садик, здесь недалеко, прекрасный бульвар и очень удобные лавочки.
Что мы и сделали. Лавочки действительно были удобными, на которую одну их них мы и присели не обращая внимание на непристойные надписи, выцарапанные, видно гвоздем или перочинным ножиком. Прямо перед нами была красивая полянка, зеленеющая густой сочной травой, на которой стояла палка с прикрепленной к ней надписью - «по газонам не ходить, а тем более не лежать»
- Для кого эта полянка с надписью, - спросил я.
- Не для кого, а для чего, - поправил меня индиот, - для красоты.
- А, - протянул я. А мне подумалось для вас, индиотов.
Мой собеседник посмотрел на меня, как на сумасшедшего.
- Так вот, - продолжал индиот. Насчет Истории. Всеобщую историю мы регулируем, чистим, выправляем, усовершенствуем в согласии с принципами гуманизма, рационализма и всеобщей эстетики; я надеюсь, Вы понимаете, что когда в родословной этакая бойня и резня, совестно лезть в компанию высоких цивилизаций!
- Регулирование Истории?... – ошеломленно повторил я.
- Да. Если возникнет необходимость, будут сделаны поправки даже в периоде до возникновения нашей страны, чтобы она стала лучше.
- Бойня и резня?
- Уважаемый путешественник! Ты должен знать, что мы – народ с большим и прекрасным прошлым. Население этого государства с незапамятных времен делилось на достойных жрецов и уважаемых ишачей. Достойные устанавливали подати, толковали значение государственных законов и несли на своих плечах заботы о заводах, на которых скромно трудились ишачи. Так все сообща работали для блага общества. Мы жили в мире, согласии и гармонии, наша страна расцветала все пышнее. Но пришло время, когда среди ишачей появились ревоишачи, главной целью которых было сделать заводы общественной собственностью для блага всего человечества. В течении нескольких лет, им удалось сколотить группу из семнадцати ишачей, сделать переворот и склонить на свою сторону большую часть ишачей, сказав, что больше ишачам работать не надо, так богатства страны хватит на всех. Ишачи с радостью согласились с этой идеей и перестали работать. Работали только те первые семнадцать, которая заключалась в том, чтобы как больше набить свои карманы богатством страны. Поднялся ропот, но он был быстро ликвидирован ишачами, которые нанялись на службу к первым семнадцатым.
- Ага, - перебил я индиота, - теперь мне понятна откуда появилась ваша поговорка: -«где бы не работать, лишь бы не работать». Доказательством того является лестничная площадка. У вас, сколько работников на службе в вашем НИИ??
- Тридцать пять.
- А на площадке, я насчитал сорок. Откуда появились лишние пять?
- Это мертвые души, - спокойно ответил индиот. Это нормально. Все так делают. Зачислены несуществующие работники, а их зарплату делят администрация.
- И вы к ней причислены?
- Не совсем. Я всего лишь зам - зам бухгалтера и мне достается лишь двадцатая часть. И то хлеб, - скромно добавил он.
- Ладно, согласился с этим странным объяснением. Но причем здесь волчьи шкуры?
- Уважаемый чужеземец, - с нескрываемым любопытством посмотрел он на меня. Я уже вам говорил, что ропот возник из - за того что, ишачи снова стали работать на тех же заводах, только вдвое больше и с гораздо меньшей зарплатой. Но ропот просто так не остановишь. Пришлось применить силу, что мы называем – чисткой. А чистка – был тот же самый вид спорта, как на волков. Понятно?!
- А вы что, все попали под чистку?
- Не все. Но никто не знал, когда и где могли попасть. Поэтому, и появился вид затравленных, боявшихся. Появились волчьи шкуры. О! Если бы вы слышали этот страшный стук сапог на лестнице своего дома.
- Откуда появились достойные? – спросил я, не обращая внимание на дрожащий подбородок индиота.
- О. Это другая история нашей земли.
- Пожалуйста, расскажите, - вежливо попросил я.
Глава вторая.
- История нашей земли началась с давних времен. Как Вы знаете, в соседнем мире жили очень интересные индивидуумы. Они, правда, раскололись на три группы: перуши («отделенные» или «отдаленные»), которые верили в воскресение из мертвых, цедуки, которые, в свою очередь, исключили ряд законов и существенных верований религии, как, например, веру в воскресение мертвых и, асьев, которые «помешались» на «травке». Но ничто не мешало им жить в мире и согласии. Но, когда на несколько лет, к ним пришел Высший Разум, всё смешалось в том мире и, честно говоря, они немного растерялись, так и не поняв, Кто к ним пришел. В суматохе, они попытались убить его, но у них это деяние так и не вышло, так как на третий день Он воскрес и улетел в высь, после того, как они пригвоздили его к столбу. От этого, суматохи стало еще больше, так как появились последователи Воскресшего, которые, несмотря ни на какие преследования, твердо и уверенно понесли это убеждение по всем мирам. Убеждение это они назвали религией, которая нашла благодатную почву во многих мирах. Включая и наш. Разве вы не слышали о несчастной судьбе отца Мудреного из их миссии.
Я отрицательно покачал головой.
- Так послушайте. Уже первооткрыватели Инды не могли нарадоваться на ее жителей, могучих индиотов. Распространилось убеждение, что разумные индиоты принадлежат к более отзывчивым, добродушным, кротким и альтруистическим созданиям во всем мире. И, рассчитывая на то, что на такой почве отлично примется зерно веры, к нам послали отца Мудреного, назначив его епископом in fidem. Прибывшего на Инду отца Мудреного индиоты встретили так, что трудно желать было лучшего; они окружили его материальной заботой, почитали, прислушивались к каждому его слову, угадывали каждое его желание и немедленно исполняя, они просто упивались его проповедями – одним словом, были бесконечно преданы ему. В своих письмах он не мог ими нахвалиться, бедняга...
Тут старичок смахнул рукавом слезу и продолжал:
- В такой благоприятной атмосфере отец Мудреный не уставал ни днем ни ночью проповедовать догматы веры. И это в те времена, когда св. А Первозванный был на Тнепре, поставил крест на месте будущего Мкиева и пошел на юг, где Ерюрики махали дубинками, называя их мечами, размахивая последними по головам перейцав. Разумеется отец Мудреный об этом ничего не знал, как и слушавшие его индиоты. Изложив индиотам Ветхий и Новый завет, Апокалипсис и Послание Апостолов. Он перешел к житиям святых; особенно много жара он вложил в воспевание мучеников Господних. Бедняга... Это всегда было его слабостью...
Превозмогая волнение, старичок снова заговорил дрожащим голосом:
- Поэтому он рассказывал об Иоанне, который приобщился к лику святых, когда его живьем сварили в масле, о святой Агнессе, которой за веру отрубили голову, о проткнутом многочисленными стрелами святом Себастьяне, который терпел свирепые пытки, о святых девах, четвертованных, удушенных, ломанных на колесе и сожженных на медленном огне. Муки эти они принимали с восторгом, понимая, что тем самым приобретают место у десницы Господа нашего. Когда он рассказывал им множество подобных, достойных подражания житий, индиоты начали переглядываться, а потом один из них спросил робко:
- Преподобный отец наш, проповедник и глубокочтимый наставник, скажи нам, если ты захочешь снизойти до недостойных слуг твоих, каждая ли душа того, кто готов к мученичеству, попадет на небо?
- Без сомнений, дети мои! – ответил отец Мудреный.
- Да? Это очень хорошо, - протяжно сказал индиот. – А ты, отец наш духовный, желаешь ли попасть на небо?
- Это самая заветная мечта моя, сын мой.
- А святым ты бы хотел стать? – продолжал выспрашивать огромный индиот.
- Да куда уж мне грешному удостоиться такой высокой чести, - скромно ответил преподобный отец.
- Значит ты хотел бы стать святым? – еще раз переспросил индиот, призывно поглядывая на товарищей, которые привстали со своих мест.
- Конечно, сын мой.
- Ну тогда мы тебе поможем.
- Каким образом, милые овечки? – с улыбкой спросил отец Мудреный, ибо радовало его наивное рвение верной паствы.
В ответ на это индиоты, под предводительством спрашивающего индиота, которого звали Буривом Байдевуте, деликатно, но крепко взяли его под руки и сказали:
- Таким образом, дорогой отец наш, какому ты нас научил!
Затем они сначала содрали у него кожу со спины и намазали это место кипящей смолой, как это сделал ирландский палач со святым Гиацинтом, потом отрубили ему левую ногу, как язычники святому Пафнуцию, затем распороли ему живот и воткнули туда пучок соломы, как это выпало на долю блаженной Елизаветы Нормандской, посадили его на кол, как элмакиты святого Гуга, поломали ему все ребра, как жители Сиракуз святому Генриху Падуанскому, и не спеша сожгли его на меленном огне, как бургундцы Орлеанскую деву. Потом, отдышавшись, умылись и начали проливать горькие слезы над утраченным пастырем, вспоминая, как он особенно сопротивлялся пить кипящий свинец.
Глубоко поверив, что они сделали все правильно, на этом они не остановились. Потомки индиота Бурива стали продолжать его дело с особым рвением.
|
