Соня Х.
православный христианин
|
/Ссылку могу дать только на источник:
(как и во всех таких случаях), -
выписки же из него - мои и есть форма благоговейного со-общения со всеми вами/
Q СВЯТЫЕ ОТЦЫ О МОЛИТВЕ И ТРЕЗВЕНИИ ІОАННА ЛЕСТВИЧНИКА.
СЛОВО 0 МОЛИТВЪ ІОАННА ЛЕСТВИЧНИКА.
Молитва, по качеству своему, есть общеніе (συνουσια—сосущіе, слитіе въ одно бытіе) и единеніе человѣка и Бога; по дѣйствію же, она есть стояніе міра, Бога примиреніе, слезъ матерь и опять дщерь, умилостивленіе о грѣхахъ, мостъ чрезъ искушенія, средостѣніе отъ скорбей, пресѣченіе браней, дѣло Ангеловъ, пища всѣхъ безплотныхъ, будущее радованіе, конца и предѣла не имѣющее дѣланіе, источникъ добродѣтелей, ходатаица и виновница дарованій, невидимое преспѣяніе, пища души, просвѣщеніе ума, отчаянію сѣкира, доказательство надежды, разрѣшеніе узъ печали, богатство монаховъ, сокровище безмолвниковъ, уменьшеніе (постепенное, до ноля) гнѣва, зеркало преспѣянія, проявленіе мѣръ (на какой кто стоитъ мѣрѣ), показаніе состоянія (или устроенія духовнаго). Для истинно молящагося молитва есть истязалище, судилище и престолъ Господень, прежде престола будущаго.
Молитва, совершаемая какъ должно, съ теплымъ къ Богу желаніемъ и сладостію, имѣетъ то доброе въ себѣ качество, что возвышаетъ умъ человѣка къ Богу, изводитъ его въ срѣтеніе Создателя своего, сочетаваетъ съ Нимъ и соединяетъ до нераздельности. Дѣйствія же ея неисчислимы. Она дѣлаетъ, что міръ стоитъ и не разрушается. Она привлекаетъ милующую насъ любовь Божію. Она — матерь слезъ и дщерь ихъ, потому что дѣлаетъ то, что человѣкъ начинаетъ проливать слезы предъ Господомъ, а слезы опять понуждаютъ его еще болѣе молиться. Она испрашиваетъ прощеніе грѣховъ. Она есть мостъ, по которому человѣкъ переходитъ отъ искушеній и бѣдъ къ свободѣ отъ нихъ и прохладѣ. Есть средостѣніе, которое отграждаетъ насъ отъ скорбей, и не даетъ имъ проникнуть внутрь насъ и тиранить насъ тамъ. Есть дѣло небесное, насыщеніе всѣхъ Ангеловъ и Святыхъ, всегдашнее радованіе праведныхъ праздничное. Есть добродѣтель, которая не случается, чтобъ когда либо была праздною, пресѣкалась и упразднялась. Есть ключь, изъ котораго бьетъ всякое добро. Есть купецъ, покупающій всякія дарованія благодатныя. Она сокровенно ведетъ сердце къ преспѣянію. Есть трапеза благородной души, изъ—за которой она не встаетъ, но непрестанно отъ ней питается и сытости не знаетъ. Есть неугасимое свѣтеніе уму и пламенникъ небесный. Есть сѣкира, которая отсѣкаетъ и отгоняетъ отчаяніе. Есть противоядіе печали. Богатство монаховъ, которые совершаютъ ее съ сердечнымъ умиленіемъ. Есть великое сокровище безмолвниковъ, которые прилежатъ ей. Есть уменьшеніе и уничтоженіе гнѣва, и испареніе его. Есть зеркало, которое тѣмъ, какъ кто молится, показываетъ, насколько онъ преуспѣлъ въ добрѣ. Есть показательница доброй души, свѣтильникъ, обнаруживающій внутреннее доброе состояніе. Есть окно, сквозь которое входитъ ангельскій свѣтъ въ душу молящагося и истолковываетъ ему таинства и сокровенности Божіи. Молитва иногда такое воздѣйствіе оказываетъ на душу, что заставляетъ ее радоваться отъ всего сердца, какъ бы уже получивъ прославленіе.
Возставъ послушаемъ сей священной царицы добродѣтелей, веліимъ гласомъ вопіющей къ намъ и глаголющей: пріидіте ко мнѣ вси труждающіися и обремененніи и азъ упокою вы. Возмите иго мое на себе: и обрящете покой душамъ вашимъ и исцѣленіе ранамъ вашимъ. Иго бо мое благо
Возстанемъ же, умоляю васъ, отъ лѣности, и поспѣшимъ со усердіемъ послушаться святѣйшей молитвы, сей царицы добродѣтелей, которая веліимъ гласомъ вопіетъ къ намъ и глаголетъ: пріидите ко мнѣ всѣ, преутружденные плотскими, мірскими и демонскими бранями, и я всеконечно избавлю васъ отъ нихъ и успокою. Не тужите,—и да не покажется вамъ тяжкимъ слово мое. Самоохотно только возьмите иго мое на себя, и безъ саможалѣнія поднимите необходимый трудъ ради меня, и непремѣнно обрѣтете покой столь великій, больше котораго и представить себѣ не можете. Не только удобно и безъ боли, но съ сладостію скоро исцѣлятся всѣ ваши раны; и станете еще болѣе, чѣмъ прежде крѣпки, бодры, красивы и мужественны. Ибо иго и бремя мое благи и спасительны, и могутъ врачевать всякаго рода прегрѣшенія.
Прежде всего на хартіи моленія нашего помѣстимъ искреннее благодареніе; во вторыхъ—исповѣданіе (грѣховъ) съ душевнымъ въ чувствѣ сокрушеніемъ; послѣ сего повѣдаемъ Всецарю и прошеніе наше. Такой чинъ молитвы есть самый хорошій, какъ показано одному изъ братіи Ангеломъ Господнимъ.
Будучи услажденъ или умиленъ какимъ либо словомъ молитвы, постой на немъ; ибо въ такомъ случаѣ бываетъ при насъ хранитель нашъ, моляся вмѣстѣ съ нами. Постой на тѣхъ словахъ, которыя даютъ тебѣ умиленное сокрушеніе и божественную сладость; потому что тогда ангелъ твой хранитель вмѣстѣ съ тобою молится Богу.
Пока не стяжемъ дѣйственной молитвы, дотолѣ походимъ мы на тѣхъ, которые въ первые обучаютъ дѣтей ходить.
Какъ обучающіе ходить дѣтей, когда онѣ, немного прошедши, падаютъ, опять поднимаютъ ихъ и научаютъ, какъ ходить должно, не падая: такъ будемъ и мы умъ свой, когда онъ во время молитвы низпадетъ отъ устремленія къ Богу, опять возстановлять и выпрямлять, пока не стяжетъ онъ непадательности.
Напрягайся вносить, лучше же сказать, заключать мысль свою въ слова молитвы. Если она, по младенчеству утомившись, падетъ, опять вводи ее туда; потому что уму свойственно непостояніе (на одномъ). Постановить его на одномъ возможно только Тому, силою Коего все стоитъ. Если будешь неослабно подвизаться въ семъ дѣланіи (т. е. удерживать умъ), то присѣтитъ и тебя Господь.
Если изнемогши, низпадаетъ умъ твой съ этой высоты, по естественной ли немощи, или по худой привычкѣ своей, подними и неси его опять на свое мѣсто. Не тяготись собирать его въ себя, если хочешь исправить и уврачевать: потому что уму свойственно отбѣгать отъ мѣста своего и отъ стоянія въ добромъ помышленіи и молитвѣ. Почему, если ты потрудишься, и поборѣшься съ умомъ своимъ, пріучая его стоять неподвижно во время молитвы, то присѣтитъ наконецъ душу твою Богъ. Невозможно удержать, связаннымъ умъ, чтобъ онъ не отходилъ отъ молитвы и не блуждалъ туда-сюда. Но создавшій его Богъ, можетъ, когда вселится въ кого, удержать его и установить.
Если ты когда нибудь видѣлъ Солнце (правды— Христа Бога): то можешь и бесѣдовать съ Нимъ достодолжно. Ибо чего не видѣлъ ты, съ тѣмъ какъ можешь безошибочно сообращаться?
Начало молитвы,—отгнаніе прилоговъ при самомъ ихъ начатіи однимъ словомъ или однимъ напряженіемъ ума; средина—пребываніе ума въ томъ одномъ, что произносится, или что помышляется (въ молитвѣ): а совершенство ея—восхищеніе къ Господу.
Начало и твердое основаніе доброй молитвы есть, чтобы молящійся однимъ рѣшительнымъ словомъ, съ самаго начала, отгонялъ прираженія помысловъ худыхъ, которыя подступаютъ къ уму его. Средина ея есть, чтобы умъ былъ весь заключенъ въ слова и мысли молитвы, и чтобъ отнюдь не думалъ ни о чемъ другомъ, даже самомалѣйшемъ. Совершенство же ея есть, чтобы умъ восхищался и восходилъ совершенно весь къ Богу. Почему, совершая молитву, не достаточно прогонять только худые помыслы, какъ только придутъ, но надобно заключать умъ свой въ слова молитвы, и возводить его весь къ Богу. И такая то молитва бываетъ совершенною и благодатною молитвою.
Инаково радованіе то, которое прилучается во время молитвы у живущихъ въ братствѣ, и инаково то, которые присѣщаетъ молящихся въ безмолвіи. То можетъ быть нѣсколько несвободно отъ паренія, а это все исполнено смиренномудрія.
Если будешь всегда обучать умъ свой не отдаляться; то онъ близъ тебя будетъ и во время предложенія трапезы. А если не возбранно всюду скитается онъ у тебя; то никогда не станетъ пребывать съ тобою.
Если научишь умъ свой, и онъ привыкнетъ собраннымъ быть въ тебѣ самомъ, и не отдаляться отъ Бога и молитвы, то ты можешь удерживать его съ собою даже во время принятія пищи
Кто усердствуетъ къ молитвѣ, и трудя себя долго стоитъ на ней, тотъ по времени получаетъ отъ Бога благодать чистой молитвы, въ которой сосредоточивается весь умъ и все сердце; умъ не паритъ, а сердце горитъ. И писаніе говоритъ: что Богъ даетъ молитву молящемуся,—т.-е. не навыкшему еще настоящей молитвѣ, но усердно трудящемуся въ ней, ищущему ея, Богъ даетъ настоящую молитву, въ коей молятся съ чистымъ сердцемъ и умомъ свѣтлымъ.
молитва есть не другое что, какъ отчужденіе отъ міра видимаго и невидимаго.
И отъ Тебе что восхотѣхъ на земли? Ничто, какъ только неразсѣянно всегда прилѣпляться къ Тебѣ въ молитвѣ. мнѣ же прилѣплятися Богови вожделѣнно естъ, и полагати въ немъ упованіе безстрастія моего (Пс, 72, 25. 28).
И нынѣ Ты вѣдаешь, что истинно ничего не хочу я, какъ пребыть неразлучно съ Тобою въ молитвѣ моей, и прилѣпляться вниманіемъ и любовію къ красотѣ Твоей. у меня же все желаніе и стремленіе къ тому направлено, да сочетаюсь съ Тобою, и какъ огонь проникаетъ желѣзо, да воспламененъ буду благодатію Твоею. И тогда-то, какъ несомнѣнно надѣюсь, Ты очистишь меня отъ всѣхъ страстей, и свѣтоблестящею содѣлаешь душу мою.
Но какія души неблагодарны и тотчасъ удаляются отъ Него, какъ только получатъ благодать, забывая о дарѣ и не продолжая далѣе молитвы, тѣхъ Онъ заставляетъ долго молиться предъ Собой, чтобъ алкая и жаждая просимаго, они не отдалялися отъ Него, но пребывали во святой волѣ Его; и не бывали подобны псамъ неразумнымъ, которые лишь только получатъ хлѣбъ, тотчасъ отходятъ отъ того, кто имъ даетъ его.
Долгое время пребывая въ молитвѣ (и ничего неполучая), не говори, что ничего не пріобрѣлъ. Ибо вотъ уже и пріобрѣлъ. Потому что есть ли какое благо выше, какъ прилѣпляться къ Господу и въ единеніи съ Нимъ пребывать непрестанно?
Не говори, что стоя столько времени на молитвѣ и умоляя такъ долго Бога, я ничего не получилъ. Довольно для тебя добраго навыка къ молитвѣ, который ты стяжалъ чрезъ то. Ибо то истинно есть ангельское дѣло и великій даръ, чтобы неразлучно пребывать съ Богомъ и стоять предъ лицемъ Его, подобно другу возлюбленному и радоваться.
Не печалься, если, когда молишь о чемъ Бога, Онъ не скоро слышитъ тебя и медлитъ сдѣлать по прошенію твоему. Ибо ты не премудрее Бога. Бываетъ же это съ тобою, или потому что ты не достоинъ, можетъ быть, просимаго; или потому, что пути сердца твоего не соотвѣтствуетъ тому, о чемъ просишь, но противны тому, или потому, что ты не пришелъ еще въ ту мѣру, чтобы вмѣстить просимый даръ: такъ какъ не должно тебѣ прежде времени ни желать, ни искать того, что принадлежитъ высшимъ мѣрамъ, да не посрамится въ тебѣ даръ Божій твоею неумѣлостію употреблять его. Ктому же, что легко пріобрѣтается, легко и теряется; тогда какъ съ чувствительнымъ трудомъ стяжеваемое, и бережется со всѣмъ вниманіемъ и заботливостію.
Внутреннею въ душѣ молитвою предуготовляй себя къ предстоянію на твоемъ молитвословіи (на молитвенномъ правилѣ),—и скоро преуспѣешь. Видѣлъ я блистающихъ послушаніемъ (усердно проходящихъ послушанія), и въ то же время не нерадящихъ, сколько есть силъ, памятовать о Богѣ умомъ; которые какъ только становились на молитву, тотчасъ овладевали умомъ своимъ, (собираясь въ самихъ себя) Видѣлъ я некоторыхъ, которые усердно проходили возложенныя на нихъ послушанія, и въ тоже время старались, сколько силъ есть, памятовать о Богѣ; за то когда становились они на молитву, тотчасъ побеждали умъ свой неудержимый, и держали его въ себѣ собранно; въ то же время от-верзалось сердце ихъ отъ великаго умиленія, и изъ очей ихъ начинали течь слезы, какъ ручьи. Это дарованіе исходатайствовало имъ ихъ доброе и усердное послушаніе, и чистая мысль молитвенная, какую имѣли прежде водруженною въ умѣ своемъ и въ душѣ своей.
Тогда умъ благодатію Божіею, воспаряетъ горѣ къ Тому, Кто даетъ молитву молящемуся, и будучи Имъ вдохновляемъ не заботится о словахъ, какія слѣдовало бы ему произносить въ молитвѣ своей: она идетъ у него тогда изъ сердца, безъ словъ изливаясь въ пламенныхъ чувствахъ благоговѣнія, преданности и любви.
Признакъ чистаго и искренно вѣрующаго сердца есть, когда человѣкъ вѣруетъ чисто, созерцая вѣруемое окомъ ума, какъ окомъ тѣлеснымъ видитъ при свѣтѣ солнца вещи предъ собою.
Если усотнеришь молитву, то сторицею пріимешь и дарованій отъ нея, и въ будущемъ вѣкѣ животъ вѣчный наслѣдуешь.
Божественное желаніе, вошедши, говоритъ, въ сердце человѣческое, возбуждаетъ въ немъ молитву; когда же сія молитва вознесется на небеса, тогда бываетъ сошествіе Св. Духа на молящагося .
Когда огнь божественнаго желанія и божественной любви воспламенитъ сердце, тогда душа возбуждается на молитву и возноситъ ее въ чистомъ помыслѣ на небеса, откуда нисходитъ затѣмъ въ горницу души благодать всесвятаго Духа и озаряетъ ея умъ и сердце, очищаетъ ихъ и мощными творитъ.
Огнемъ здѣсь называетъ онъ божественное желаніе, которое, возбудившись въ сердцѣ, и умъ возвышаетъ на небеса. Тогда наконецъ въ такую горницу души, высшую всякаго мудрованія земнаго, бываетъ невидимое сошествіе Божественнаго Духа.
Добрый конь, начавъ бѣжать, разогрѣвается, и чѣмъ болѣе бѣжитъ, тѣмъ болѣе разгорается и прибавляетъ бѣгу. Бѣгъ—молитва, и конь—мужественный умъ, который чѣмъ болѣе поетъ и молится, тѣмъ болѣе душа внутри возгорается отъ божественнаго воздѣйствія, и облекается силою къ препобѣжденію всѣхъ искушеній и всѣхъ препонъ, какія бы врагъ ни возграждалъ на пути ея, которыя потомъ и встрѣчаетъ будучи готова и вооружена, и преодолѣваетъ, попирая врага и всѣ козни его разрушая, какъ сѣть паутинную.
Не отторгайся (отъ молитвы), пока не увидишь огнь и воду (сердечную теплоту и слезы) домостроительно истощившимися: ибо, можетъ быть, во всю жизнь свою не будешь ты имѣть такой благовременности къ полученію оставленія грѣхопаденій.
Молитвѣ своей не мѣшай, пока не уви-дишь, что гореніе сердца твоего утихло и вода слезъ изсохла; ибо во всю жизнь свою не найдешь, можетъ быть, подобнаго времени къ оставлению тебѣ прегрѣшеній.
Не отступай отъ умиленной молитвы, пока не прекратится пламень горящій въ сердцѣ, и не истощатся слезы; ибо можетъ случиться, что во всю жизнь свою не встрѣтишь ты болѣе такого благовременія ко отмытію грѣховъ своихъ.
Не отходи отъ молитвы, пока подвигшіяся богоданныя слезы и огнь умиленія не прекратятся сами ибо не знаешь, что можетъ быть, никогда уже въ другое время не случится тебѣ поимѣть такое сильное ходатайственное предстояніе.
Если тѣло, къ тѣлу прикасаясь, измѣняется подъ дѣйствіемъ его, то какъ не измѣниться тому, кто къ тѣлу Божію прикасается чистыми руками?
Воззвахъ, говоритъ еще Псалмопѣвецъ, всѣмъ сердцемъ моимъ т.-е. и тѣломъ, и душею, и духомъ; ибо гдѣ бываетъ два послѣдніе собраны, тамъ Богъ посредѣ ихъ
Мужество стяжи, т.-е. великое тщаніе и прилежаніе къ молитвѣ, и сподобишься имѣть Бога наставникомъ въ ней.
Понуждай себя стоять всегда на молитвѣ съ усердіемъ, терпѣніемъ и мужествомъ, и достигнешь того, что Самъ Богъ будетъ тебя укрѣплять въ ней и научать. Какъ глазъ естественную имѣетъ способность смотрѣть и видѣть, и не требуетъ словеснаго къ тому наставленія; такъ и когда душа добрая къ Богу устремляется въ молитвѣ своей, то Онъ естественно просвѣщаетъ ее и научаетъ стоять въ молитвѣ предъ Нимъ со страхомъ и любовію.
Не въ учителѣ имѣешь ты нужду, для молитвы: но въ собственномъ твоемъ къ ней усердіи, ради котораго Самъ Богъ будетъ тебѣ наставникомъ въ молитвѣ. Того, кто терпѣливо и усердно молится, Богъ непосредственнымъ Своимъ просвѣщеніемъ научаетъ мо-литвѣ и избавляетъ умъ его отъ блужданія и сердце отъ плѣненія.
Молитва есть восхожденіе ума къ Богу. Вниманіе, ищущее молитву, молитву обрѣтаетъ, ибо за вниманіемъ естественно послѣдуетъ молитва. Объ этомъ и да будетъ у насъ вся забота.
|