Синкевич Владимир Антонович
православный христианин
|
О неполезности занятий философией
Взгляд изнутри философии с т. зр. христианства.
( Полный текст в блоке» на mail.ru и сообществе «Философия с обсуждением)
Введение, пустота предмета и метода философии.
1. Во-первых, Вред философии определяется пустотой предмета и метода философии. Предмет философии виртуально придуманный неверующими, язычниками с искаженными понятиями, в поврежденных головах - пуст и надуман.. Отсюда изменчивость, ( сюиминутность ) определения предмета философии в истории философии, в зависимости от абсолютизированной патологической (граничащей с шизофренией, - пример, Гегель) безудержной, одержимой ( бесами) страсти к познанию ради самого познания (всего, что угодно).
2. Во-вторых, пустота метода философии обнаруживается в ее безжизненности, в неприменимости к реальной жизни конкретного человека. Т. н. философы лишь иллюстрируют свой «метод» на конкретных ситуациях, полагая, что этим они «объясняют» жизнь человека. Бред.
3. В-третьих , Патология метода философии хорошо обнаруживается в несостоятельности т. н. «диалектики» ( От Прокла до Ленина) . Я постараюсь проиллюстрировать, что представляет из себя метод философии (диалектика) изнутри, у наиболее ярких патологических личностей И. Канта и Г.Ф.В. Гегеля, так называемую вершину философской спекулятивной (speculum – зеркало) мысли, в который они отражали не мир человека, а самих себя, в кривом поврежденном зеркале истории…
Мистификация предметности (объективности) в философском языке Канта и мистификация движения понятий (так называемая «Диалектика») Гегеля легко вскрывается с помощью обычного контент –анализа..
3.1. Мистификация "развертывания предметности в философском языке И.Канта. (Контент- Анализ "Трансцендентального учения о началах".) Феномен "Транцендентального"
Хотя общая структура мышления у Канта была рационально - религиозная, способ развертывания предметности в его понятийном языке напоминал мифологическую структуру сознания.
В силу непринятия предметной деятельности - "вещь в себе", сам предмет выступает у Канта в чувственности -"всереальность", "высшая реальность", "Бог" и здесь уже наблюдается перевертывание и раздвоение предметности. Понятие "Бога" у Канта в данном контексте является только синонимом "всереальности", как конкретно-чувственной реаль¬ности и не имеет своего традиционного значения, поэтому в дальнейшем Гегель и пишет, что в отождествлении Бога о конкретно-чувственной деятельностью сам Бог - мертв ("Афоризмы" Йенского периода), у Ницше - "Бог умер", что нашло свое выражение в современных (и в этом смысле в неокантиа¬нских) концепциях "теологии мертвого бога" - Бонховера, Робинсона, ...
Из понятия "трансцендентального" предметная чувственность с одной стороны элиминируется в силу того, что трансцендентальное познание "занимается не столько предметами, сколько видами нашего познания", а с другой стороы, утверждается, т.е. эта чувственная всереальность выступает как предметная основа, основание "всего многообразия вещей". Эта мистификация предметности изначально определяет примат "чистого разума" - логики (т. к. оба ствола "чувственность" и "рассудок" имеют свою реальность только в отношения "трансцендентального идеала").
Интересен способ, каким Кант обосновывает предметность и истинность реального мира в чистом рассудке и разуме.
Для этого он вводит понятие "трансцендентального". Трансцендентальное выступает (в данном отношении) в двух смыслах: с одной стороны, через понятие априорного ( 78, с.131-132 ), которое выступает продуктом и формой организации опыта со стороны разума , с другой стороны, через реализацию видов и способов познания ( 78, с.121 ).
В этой абсолютизации конкретно-чувственной реальности и содержания (теоретической деятельности) "чистого разума и рассудка" трансцендентальное выступает распредмеченной формой предметно-чувственного содержания рассудка. Т.к. у Канта чувственность и рассудок, располагаясь "после" (до) предметного мира, одновременно выражает свою определенность, опредмеченность, порождение чувственного рассудка и придание всех предметных форм чувственности ( 78, с.155, 450, 452, 458, 456, ...). Следовательно, трансцендентальное (в отношении конкретно-чувственного содержания теоретической деятельности) выступает через априорность двух форм познания - чувственности и рассудка, опредмеченно-априорной формой познания вообще (т. к. в понятие априорности уже внесены предметные свойства вещи в себе - "необходимость как строгая всеобщность" /78, c.I07/.
Таким образом, рассудок и разум выражают свою предметность, а тем самым и объективную истинность ("значимость" - по Канту) тем, что теоретическая деятельность (деятельность -разума) в своем "движении категорий имеет общее абсолютизированное основание == содержание. как трансцендентальное. которое и выступает всеобщим предикатом всех категорий в их "движении". В данном контексте эта предикативность трансцендентального выражена прилагательным определением ко всем движущимся категориям, через содержательность которой и дано предметно-мистифицированное движение, категориальная взаимосвязь,
"Критика чистого разума" была первым философским произведением, написанным по-немецки. За некоторым исключением, вся философская литература, в том числе и принадлежавшая перу Канта, до 1770 г. писалась по латыни. Кант впервые в данном значении вводит термины: -(сила воображения), (рассудок), (разум), (трансцендентальное), (идея), (диалектика), ... Кант заново создает терминологию, свой категориальный аппарат. Так, контентируя текст "Трансцендентального учения о началах", вы не обнаружите там категорий: рассудок, разум, сила воображения, свобода, единство, ... а обнаружите: трансцендентальная свобода, трансцендентальный рассудок, трансцендентальная сила воображения, трансцендентальное единство, ... Контентирование только этого текста обнаруживает там 109 трансцендентальных категорий, которые обуславливают предметность,
содержательность "нормальных" категорий своей предикативно¬стью
(перечисление 109 трансцендентальных категорий в полном тексте)
Такое понимание категорий, способа их "движения", вероятно, определяется своеобразным пониманием существующей при жизни Канта формальной логикой, спецификой его обучения и образа жизни.
При первом взгляде на трансцендентальные понятия видна их охожесть с (аналитическими суждениями. - Здесь нет только связки. Причем суждения имеют "объективную значимость" своей структурой:
И.Кант: "Суждение есть не что иное, как способ приводить данные знания к объективному единству апперцепции. Связка "есть" имеет в суждении своей целью именно отличить субъективное единство данных представлений от объективных. Им абозначается отношение представлений к первоначальной апперцепции и ее необходимое единство, хотя бы само суждение и было эмпирическим, стало быть случайным, как, например, суждение "тела имеют тяжесть". Этим я не хочу сказать, будто эти представления необходимо прина¬длежат друг другу в эмпирическом созерцании, а хочу сказать, что они принадлежат друг другу благодаря необходимому синтезу апперцепции в синтезе созерцания, т.е. согласно принципам объективного определения всех представлений, поскольку и у них может возникнуть знание, а все эти принципы вытекают из основоположений о трансцендентальном единстве апперцепции. Только благодаря этому из указанного отношения возникает суждение, т.е. отношение, имеющее объективную значимость и достаточно отличающееся соотношение этих же представление, которое имело бы только субъективную значимость, например, согласно законам ассоциации" /78, с.198/.
Но любое трансцендентальное понятие имеет такую же "объективную значимость" по своему содержанию, т.е. мы заключаем, что в трансцендентальном понятии связка объективирована (объективация предметности трансцендентальным) и погружена в предикат. Отсюда у Канта путаница и в предикатах. Для выражения содержания Кант различает логический и реальный предикат (т.е. определение, содержание, трансцендентальность вещи) /78, с.521/.
Для предметного анализа категорий важен анализ контекста. Например, двухвековой спор, полемика о "вещи в себе" во многом основана на некритическом восприятии текста.
Впервые Кант вводит категорию "вещь в себе" в связи с "трансцендентальным истолкованием" через "реальность", "объективную значимость". Сама категория "вещь в себе" дается через - полипредикативность трансцендентального, - ибо "тра¬нсцендентальные истолкования ... показывают нам реаль¬ность" /78, с.134/, "трансцендентально, т.е. по содержа¬нию" /78, с.505/, "...трансцендентальные утверждения, высказывающие нечто такое, понятие чего уже само по себе выражает бытие и поэтому называется реальностью (вещно¬стью)..." /78, с.505/.
В этой определенности "вещи в себе" через "трансцендентальное" она выступает второй предметностью, вернее, сама предметность раздваивается. а предмет снимается.
С у т ь мистификации - в перенесении предметности на конкретно-чувственную реальность, абсолютизация которой порождает логическую мистификацию предметного движения категорий. Таким образом, у категорий выступает общее конкретно-чувственное содержание. выражаемое предикатом-определением - "трансцендентальное". Эта гипостазированная предметность (через трансцендентальное) полностью исключает предметно-историческую определенность теоретической деятельности, полностью исключает конкретно-исторический анализ.
3. 2. Мистификация развертывания предметности в Философском языке Гегеля. (Контент - анализ "Науки логики" Гегеля. Феномен "Единства").
Более отчетливо, но в другом плане, абсолютизация конкретно-чувственного содержания теоретической деятельности, а тем самым мистификация ее предметного содержания дана Гегелем.
Развертывание категориальной системы также проявляется в том, что категории "движутся" друг в друга через свое конкретно-чувственное содержание, через свою предикативную форму (выраженную также прилагательным-существительны).
Мистификация логической конструкции у Гегеля ("движения", "развития" категорий) заключается в перевертывании их предметного содержания. Они переходят на основе единого, общего, абсолютизированного конкретно-чувственного содержания, на основе теоретической практики. Причем эта теоретическая практика выражена универсальным всеобщим образом в сфере конкретно-чувственных предикатов категории "Единства'». Абсолютизация предикативных отношений "Единства" вытекает из общей абсолютизации сознания в системе Гегеля.
Гегель понимал "движение", "развертывание" категорий в мистифицированном виде, как "движение" Единства (вернее "единств", ибо собственное движение единства развертывавалось у Гегеля как движение сторон моментов этого единства) , - которая и является для Гегеля главной категорией (абсолютизированный предикат), посредством которой осуществляется переход от одной категории к другой.
Общее конкретно-чувственное содержание выражено различными предикатами категории "единства". Для этого он определяет моменты "движения" категории "единства" - как самостоятельные категории; например, - в себе - сущее единство, наполненное единство, отрицательное единство, специфицирующее единство... В целом - в "Науке логики" "движение" единства реализуется как становление около 60 моментов, сторон, - абсолютизированных "конкретно-чувственных" предикатов данного единства.
Перечислим их:
( перечисление категорий 60 видов «единства» дан в полном тексте)
Отсюда следует и мистификация самого движения категрий. Категории по сути дела не переходят, а через моменты, стороны Единства оказываются в следующих.
Абсолютизация основания для конкретно-чувственных предикатов категории "единства" приводит к произвольности, эмоциональности выражения, кажущейся логичности, этимологическим ухищрениям, внешности переходов. Об этой игре слов в "движении" категорий (например, хххххх. непереводимая игра слов: гибнуть, идти ко дну, буквально- идти в основание) интересно замечание Энгельса в письме к К.Шмидту от I ноября 1891 г.: "Но главная часть - это "учение" о сущности", раскрытие абстрактных противоположностей во всей их несостоятельности. Причем лишь только собираешься удержать одну сторону, так она незаметно превращается в другую... Переходы от одной категории к другой или от одной противоположности к следующей почти всегда произвольны. Часто это происходит при помощи остроты, так, например, положительное и отрицательное - § 120 - оба "гибнут", чтобы Гегель мог перейти к категории "основание". Раздумывать об этом значит просто терять время" /80, с.176-177/.
Конкретными примера данной мистификации в "движении" категорий может служить почти вся "Наука логики". Таких "переходов" - около полутысячи.
Например, в "движении" бытия в сущность: "Но определения, как таковые оттолкнутые определения, теперь не принадлежат самим себе, не выступают как нечто самостоятельное или внешнее, а даны как моменты: они принадлежат, во-первых, в себе-сущему единству, не отпускаются им, а носимы им как субстратом и наполнены только ими; во-вторых, как определения, имманентные для-себя-сущему единству они даны лишь через отталкивание от себя..." /44, с.481/. - Или в становлении противоречия: развивая'категориальный аппарат противоречия через бытовавшие в его время категории - тождество, различие, разность, противоположность, противоречие, акцентирует внимание лишь на внешней форме, полагая их переход и внутреннее содержание одним из предикатов"единства" - "отрицательное единство".
"Разность, безразличные стороны которой точно также суть всецело лишь моменты, как моменты отрицательного единства, есть противоположность" /8I, с.44/. Аналогично в определений "перехода" из противоположности к противоречию:
"...но положительное и отрицательное - это положенное противоречие, ибо как отрицательное единство, они сами суть полагание самих себя, и в этом полагании каждое есть снятие и своей противоположности. Они составляют определяющую рефлексию как исключающую (в сфере и внутри отрицательного единства - B.C.), т.к. исключение - это различие 'и каждое из различенных, как исключающее, есть само исключение, то каждое исключает себя в самом себе" /8I, с.56/.
С у т ь м и с т и ф и к а ц и и - в абсолютизации основания для конкретно-чувственных предикатов в "движении" категорий.
Выразив сознание как предметно-мировое. в логической форме "единства". Гегель воспроизвел "развитие" категорий через предикативные отношения категории "единства", таким образом, "переходы" категорий друг в друга даны в произвольных и эмоциональных, этимологических основаниях, реальность мистифицирована.
Святые христианской церкви об отношении к философии
Григорий Палама 1-я часть ТРИАДЫ I
Для чего и до каких пор полезно заниматься словесными рассуждениями и науками.
«…..Василий Великий, приведя слова фараона к Израилю, что-де «праздные вы, праздны; вот и говорите: Пойдем, принесем жертву Господу» (Исх. 5, 17), продолжает: «Это — благая праздность и полезная для празднующего, дурная же праздность — праздность афинян, которые не знали лучшего досуга, как слушать какие-нибудь новости (Деян. 17, 21); такой праздности, угодной лукавым демонам, и теперь иные подражают в занятиях всей своей жизни» [14]. Чтобы никто не говорил, будто Василий Великий имел здесь в виду только риторическое суесловие, прибавим то, что он же говорит в другом месте, разбирая Соломонов завет «познать премудрость и научение и понять слова разума». «Уже некоторые, — говорит он, — занимаясь изобретенной египтянами геометрией, или ценимой у халдеев астрологией, или вообще вращаясь среди фигур, символов и всяких выспренних предметов, пренебрегли изучением божественных писаний; и поскольку многие, вникая в эту пустоту, состарились в таких трудах, необходимо распознание учений, чтобы избрать полезное и отбросить бессмысленное и вредное» [15]. Видишь? Пустой, вредной, бессмысленной называет он внешнюю ученость, математические науки и добываемое ими знание, — то самое, которое, ты говоришь, некоторые люди объявляют теперь конечной целью созерцания и корнем спасения! В письме к Евстафию Севастийскому Василий горюет о годах, которые сам провел в занятиях этими науками: «Долгие годы растратив на суету и почти всю юность сгубив в тщетных трудах, которые я предпринял, стараясь усвоить учения обессмысленной Богом мудрости, однажды, словно встав от глубокого сна, я увидел негодность мудрости «отмененных властей века сего» (1 Кор. 1, 22; 2, 6), пролил немало слез над своей несчастной жизнью и взмолился о даровании мне какого-нибудь руководства» [16]. Слыхал, как называются наука и знание, возвеличить которые сейчас напрасно стараются те люди? Имена им — суета, тщетные труды, обессмысленная мудрость, отмененная мудрость, мудрость века сего и его властей, мудрость губительная для богоугодной жизни. Недаром любитель истинной премудрости так раскаивался, что потерял время в занятиях мирскими науками, не найдя в них никакого руководства к подлинному знанию.
9. Вот и теперь, как говоришь, есть люди, с невероятным бесстыдством объявляющие, что заниматься всю жизнь эллинской наукой вовсе не помеха для совершенства жизни, и не слышащие обращенных прямо к ним слов Господа: «Лицемеры! Замечать небесные знамения вы умеете, а время Царства Божия почему не замечаете?» Когда подошла пора вечного Царства и уже было пришествие дарующего его Бога, почему они, если действительно стремятся к обновлению ума, не идут к Нему с молитвой, чтобы принять изначальное достоинство свободы, а бегут к бессильным даже самих себя освободить, хотя брат Господень ясно возвестил: «Если у кого недостает мудрости, пусть просит у дарителя ее Бога, и получит» (Иак. 1, 5). И неужели знание, найденное внешней мудростью, изгонит все зло, порожденное в душе якобы незнанием, когда этого не может простое знание даже евангельских наставлений? Ведь Павел предупреждает, что «спасутся не знатоки закона, а исполнители его»; знающий же волю Бога и не исполняющий ее «бит будет много», говорит Господь, притом больше, чем не знающий ее (Рим. 2, 13; Лк. 12,47–48). Видишь, что нет никакой пользы от простого знания? Да что знание о наших обязанностях, о видимом мире или о мире невидимом! Даже знание сотворившего все это Бога не может само по себе никому принести пользы, потому что, говорит златоустый богослов Иоанн, «какая польза от Писания там, где нет боголюбивой жизни, которую Господь пришел насадить на земле?» [17] Больше того, от простого знания не только нет пользы, но и величайший вред, и его жертвой стали как раз люди, от которых ты слышал переданные тобой речи. В самом деле: пришедший «не в величии слова», «чтобы не истощилась тайна креста», проповедующий «не в правдоподобных словах человеческой мудрости», знающий «одного лишь Господа Иисуса, распятого» (1 Кор. 1, 17; 2, 1–4), — что он пишет к коринфянам? «Знание надмевает». Видишь? Венец зла, главнейший диавольский грех — гордость — возникает от знания! Как же тогда всякая злая страсть от незнания? И как это знание очищает душу? «Знание надмевает, а любовь созидает» (1 Кор. 8, 1). Вот! Бывает, значит, вовсе не очищающее, а обчищающее душу знание без любви, — любви, вершины, корня и середины всей добродетели. Как не созидающее никакого блага знание, — потому что созидает любовь, — как, говорю, такое знание претворит человека в образ Благого? Да еще этот вид знания, о котором апостол говорит, что он надмевает, относится не к природе, а к вере; если даже такое знание надмевает, тем более надмевает то, о котором у нас речь: ведь оно вообще природно [18] и присуще «ветхому человеку» (Еф. 4, 22; Кол. 3, 9). Именно этому знанию способствует внешняя ученость; а духовного знания так никогда и не будет, если благодаря вере знание не сочетается с любовью к Богу, а вернее — если оно не возродится через любовь и идущую за ней благодать и не станет совершенно иным, новым и боговидным, «чистым, мирным, смиренным, послушным, исполненным слов назидания и благих плодов». Это вот знание и называется «мудростью свыше» и «премудростью Божией» (Иак. 3,15–17); неким образом духовная, потому что подчиненная премудрости Духа, такая мудрость и распознает и приемлет духовные дарования. Другая же мудрость — «нижняя, душевная, демоническая», как говорит апостол и брат Господень, почему она и не принимает ничего духовного, по Писанию: «Душевный человек не вмещает того, что от Духа», но считает это глупостью, заблуждением и вымыслом (1 Кор. 2, 14), в большей части пытается полностью опровергнуть и в открытой борьбе извратить и оспорить как может, а кое-что и лукаво принимает, используя примерно так же, как отравитель — сладкие яства.
===========================================
Заключение в обсуждении сообщества «Философия» на mail.ru
Подводя предварительный итог о «неполезности изучения философии с христианской точки зрения» затуплю остроту вопроса последующими изысками:
1. я не ожидал, что Большинство философов побросают свою философскую библиотеку в огонь поядающий, и обратяться к первооснове тварного мира, к Господу Богу.,
а целью было зародить сомнение в истинности предмета философии, Полностью это сделать нереально из-за нехватки времени, показывая эгоцентрическую ничтожность всех философствующих поколений. Но, слава Богу естественная убыль делает свое дело, и через три поколения. философия и ее представители остануться только предметом изучения архивариусов, для систематизации неудержимого ничем ума, вознамерившего познать первоосновы мира, без его Творца. Жалко этих людей.
2. Причины, по которым люди обращаются к философии, проявлены прежде всего в недоверии к миру, идущем с детства, ожесточении сердца, эгоцентризму, ведущем к атеистическому и бегранично беглому осознанию себя в мире, и из недоверия к миру, составлением своего взгляда (теории) на мир, через присвоение части предшествующих философских систем, искаженное их переживание и темное изложение. Примерами полны предшествующие века. При этом поражает полное игнорирование изучения реальной истории культуры, общества, техники, религии по их первоисточникам.
3.Моим учителем с 4 класса средней школы, оказавшим влияние, считаю аббата Фария.
Помните, когда граф Монте-Кристо сидел в тюрьме в замке Иф. В соседней камере сидел пожизненно приговоренный заключенный враг французского трона аббат Фария..
В процессе многолетнего общения будущего графа Монте-Кристе с аббатом, была произнесена одна удивившая меня тогда мысль. Аббат говорил, что в мире издано (уже в то время), неисчислимое количество книг.и Вы их всех не прочтете, жизни не хватит.
Главное отобрать только первоисточники во всех областях жизни, науки, техники, культуре, музыке, архитектуре, философии, и пр. знаний. Аббат их свел к 150 книгам.
По-видимому, их немного больше. И всю последующую жизнь старался искать именно первоисточники, в которых были бы изложены первоосновы той области знаний, которой они были посвящены. И случившаяся со мной трагедия через пару десятилетий позволила найти эти самые первоисточники всего и вся,.
Это Библия. Священное Писание и Священное Предание православной церкви. Поиск творца завершился, и сразу все предшествующие «первоосновы» выстроились осветились своим искаженным светом тварного описания.
4.Стало понятно, что движущей силой развития в культуре и науке, остальных областях жизни. является грех, его увеличивающее многообразие. Возможность удовлетворения своих неисчислимых страстей, потребностей, бурное развитие эгоцентризма, многообразие расщеплений своего я, Преодоление законов данных Богом в мышлении и жизни . Эта неудержимость, несдержанность мысли, как показала энцефалограммы, анализ Е-волны, еще у Грей Уоллтера (см. Его книжку «Живой мозг», изданную в 60 –х годах), объединяет их с преступниками., с их несдержанностью социальных границ. А высшей формой греховной несдержанности мышления, есть философия, с ее претензией познать главные законы мира без Бога. Поэтому философия и атеизм понятия друг друга питающие….
5. Жалко времени проведенные в поиске и овладении мудростью земной, ибо для спасения и жизни она не нужна.
Людям нужна только конкретная работа на благоустройства общества, помощь ближним., развитие техники, сельского хозяйства, промышленности….. .А философия, она от лукавого.
Слава Богу за все, за потери и приобретения.
P.S. У меня в блоке, на (мой мир) mail.ru и иных сообществах, можно ознакомится к конкретным использованием христианской методологии
.
|