Цветы цветут не для нас - они для себя цветут,
да для пчёл, которые их опыляют.
За ТРУД цветы расплачиваются с пчёлами нектаром.
Рвать цветы - грех.
Я не только стараюсь цветы не рвать,
но и топтать без крайней нужды не стану.
Колокольчики мои,
Цветики степные!
Что глядите на меня,
Тёмно-голубые?
И о чём звените вы
В день весёлый мая,
Средь некошеной травы
Головой качая?
Конь несёт меня стрелой
На поле открытом;
Он вас топчет под собой,
Бьёт своим копытом.
Колокольчики мои,
Цветики степные!
Не кляните вы меня,
Тёмно-голубые!
Я бы рад вас не топтать,
Рад промчаться мимо,
Но уздой не удержать
Бег неукротимый!
Булгакова я, грешным делом, не люблю.
Но с этим вполне согласна:
===Человек внезапно смертен===
Но мы же ничего с собой ТУДА не сможем взять: ни денег, ни одеяний, ни машину, ни комп...
Ничего не возьмем, кроме внутреннего состояния:
====
А внутри меня уют:
Расцветают розы,
Птицы дивные поют
И блестят стрекозы!
====
Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.
Внутри меня никакого уюта нет - я днём родился на Иванов день.
Существует раскольничье поверье, что таким людям не дано
видеть ночную сторону жизни. Не для нас папоротник цветёт
и клады нам не даются.
Мы с сынулей живём на первом этаже, так вот мы прикрутили ящики к оконным решеткам и высаживаем яркие, вьющиеся и красивые цветы..))
Сердечко радуется..)))
Генов Сергей православный христианин (новоначальный)
Вполне возможно. Только помимо идиллического умиления здесь отчетливо видно жадное человеческое желание обладания. Герой стишка не просто любуется цветком, а лихо, не задумываясь, срывает его и тем самым, разумеется, обрекает его на гибель. Очевидно, что именно удовлетворенная жажда обладания - "Будто солнышко ко мне в руки прям спустилось!", а отнюдь не восхищение "скромной ромашкой" как творением природы (или бога, если угодно), привели героя стихотворения в умиротворенное состояние.
Вообще, прочитав это стихотворение, я сразу же вспомнил о замечательном произведении Э.Фромма "Иметь или быть".
"...Пояснить различие между... обладанием и бытием, - я хотел бы сначала проиллюстрировать его на примере двух близких по содержанию стихотворений, к которым покойный Д. Т. Судзуки обращался в своих "Лекциях по дзэн-буддизму". Одно из них - хокку японского поэта XVII века Басе (1644-1694), другое принадлежит перу английского поэта XIX века - Теннисона. Оба поэта описали сходные переживания: свою реакцию на цветок, увиденный во время прогулки. В стихотворении Теннисона говорится:
Возросший средь руин цветок,
Тебя из трещин древних извлекаю,
Ты предо мною весь - вот корень, стебелек, здесь, на моей ладони.
Ты мал, цветок, но если бы я понял,
Что есть твой корень, стебелек, и в чем вся суть твоя, цветок,
Тогда я Бога суть и человека суть познал бы.
Трехстишие Басе звучит так:
Внимательно вглядись!
Цветы "пастушьей сумки"
Увидишь под плетнем!.
Поразительно, насколько разное впечатление производит на Теннисона и Басе случайно увиденный цветок! Первое желание Теннисона - обладать им. Он срывает его целиком, с корнем. И хотя он завершает стихотворение глубокомысленными рассуждениями о том, что этот цветок может помочь ему проникнуть в суть природы бога и человека, сам цветок обрекается на смерть, становится жертвой проявленного таким образом интереса к нему. Теннисона, каким он предстает в этом стихотворении, можно сравнить с типичным западным ученым, который в поисках истины умертвляет все живое.
Отношение Басе к цветку совершенно иное. У поэта не возникает желания сорвать его; он даже не дотрагивается до цветка. Он лишь "внимательно вглядывается", чтобы "увидеть" цветок. Вот как комментирует это трехстишие Судзуки: "Вероятно, Басе шел по проселочной дороге и увидел у плетня нечто малоприметное. Он подошел поближе, внимательно вгляделся и обнаружил, что это всего лишь дикое растение, довольно невзрачное и не привлекающее взгляда прохожего. Чувство, которым проникнуто описание этого незамысловатого сюжета, нельзя назвать особенно поэтическим, за исключением, может быть, последних двух слогов, которые по-японски читаются как "kana". Эта частица часто прибавляется к существительным, прилагательным или наречиям и привносит ощущение восхищения или похвалы, печали или радости, и может быть при переводе в некоторых случаях весьма приблизительно передана с помощью восклицательного знака. В данном хокку все трехстишие заканчивается восклицательным знаком".
Теннисону, как представляется, необходимо обладать цветком, чтобы постичь природу и людей, и в результате этого обладания цветок погибает. Басе же хочет просто созерцать, причем не только смотреть на цветок, но стать с ним единым целым - и оставить его жить."
Каюсь, уважаемый Климин М., последние два куплета сама дописала - ну не хочется, чтобы человечек оставался в темноте и холоде!
Опираясь на Ваше исследование "Отношение к цветку", хочу заметить, что у русского человека оно отличается и от англичанина-"западника" с его холодной жаждой исследования объекта, и от представителя страны Восходящего солнца, лишь созерцающего данный объект.
Наш человек с его порывистостью в желаниях, не задумываясь берет маленькие подарки, щедро рассыпанные Господом по всей Вселенной. Берет, чтобы самому порадоваться или порадовать других. И от этого он гораздо ближе ощущает Творца, нежели холодный аналитик или бесстрастный созерцатель.
Цветы цветут не для нас - они для себя цветут, 
