Лариса Л.
православный христианин
Тема: #7796
Сообщение: #617867
06.08.03 14:15
|
Конечно, это все из прошлого, но как это все дорого до сих пор!
Под эту песню Окуджавы, я, кажется, выросла. Слюшаю его голос и снова пахнет детством.
Я ПИШУ ИСТОРИЧЕСКИЙ РОМАН
В склянке темного стекла
из-под импортного пива
роза красная цвела
гордо и неторопливо.
Исторический роман
сочинял я понемногу,
пробиваясь как в туман
от пролога к эпилогу.
Были дали голубы,
было вымысла в избытке,
и из собственной судьбы
я выдергивал по нитке.
В путь героев снаряжал,
наводил о прошлом справки
и поручиком в отставке
сам себя воображал.
Вымысел - не есть обман.
Замысел - еще не точка.
Дайте дописать роман
до последнего листочка.
И пока еще жива
роза красная в бутылке,
дайте выкрикнуть слова,
что давно лежат в копилке:
каждый пишет, как он слышит.
Каждый слышит, как он дышит.
Как он дышит, так и пишет,
не стараясь угодить...
Так природа захотела.
Почему?
Не наше дело.
Для чего?
Не нам судить.
1975
А это Евтушенко из школьной программы:
ЛЮДИ
Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы, как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет, похожих на нее.
А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.
У каждого свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час.
Но это все неведомо для нас.
И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой...
Все это забирает он с собой.
Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты;
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все равно.
Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных...
А что мы знали, в сущности, о них?
Что знаем мы про братьев, про друзей?
Что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.
Уходят люди... Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать...
Снова Киплинг, но в переводе Маршака:
О, если ты покоен, не растерян,
Когда теряют головы вокруг,
И если ты себе остался верен,
Когда в тебя не верит лучший друг,
И если ждать умеешь без волненья,
Не станешь ложью отвечать на ложь,
Не будешь злобен, став для всех мишенью,
Но и святым себя не назовешь.
И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
И будешь тверд в удаче и несчастье,
Которым, в сущности, цена одна,
И если ты готов к тому, что слово
Твое в ловушку превращает плут,
И, потерпев крушенье, можешь снова –
Без прежних сил – возобновить свой труд.
И если ты способен все, что стало
Тебе привычным, выложить на стол,
Все проиграть и вновь начать сначала,
Не пожалев того, что приобрел,
И если можешь сердце, нервы, жилы
Так завести, чтобы вперед нестись,
Когда с годами изменяют силы
И только воля говорит: «Держись!»
И ели можешь быть в толпе собою,
При короле с народом связь хранить
И, уважая мнение любое,
Главы перед молвою не клонить,
И если будешь мерить расстоянье
Секундами, пускаясь в дальний бег, -
Земля – твое, мой мальчик, достоянье!
И более того, ты – человек!
А вот неожиданный Высоцкий:
Романс
Оплавляются свечи на старинный паркет,
Дождь стекает на плечи серебром с эполет,
Как в агонии бродит золотое вино,
Пусть былое уходит, что придет – все равно.
И, в предсмертном томленье, озираясь назад,
Убегают олени, нарываясь на залп.
Кто-то дуло наводит на невинную грудь.
Пусть былое уходит, пусть придет что-нибудь.
Кто-то злой и умелый, веселясь, наугад
Мечет острые стрелы в воспаленный закат.
Слышно в буре мелодий повторение нот.
Все былое уходит. Пусть придет, что придет.
Кусочек из Филатова:
Все так же прост
Чертеж моей души,
Моей тоски,
Моей любви давнишней.
Спасибо той бесхитростной глуши
Это из романа Гессе «Игра в бисер». теперь смотрю на это уже другими глазами, но все-же:
Ступени
Цветок сникает, юность быстротечна,
И на веку людском ступень любая,
Любая мудрость временна, конечна,
Любому благу срок отмерен точно.
Так пусть же, зову жизни отвечая,
Душа легко и весело проститься
С тем, с чем связать себя посмела прочно,
Пускай не сохнет в косности монашьей!
В любом начале волшебство таится,
Оно нам в помощь, в нем защита наша.
Пристанищ не искать, не приживаться,
Ступенька за ступенькой, без печали,
Шагать вперед, идти от дали к дали,
Все шире быть, все выше подниматься!
Засасывает круг привычек милых,
Уют покоя полон искушенья.
Но только тот, кто с места сняться в силах,
Спасет свой дух живой от разложенья.
И даже возле входа гробового
Жизнь вновь, глядишь, нам кликнет клич призывный.
И путь опять начнется непрерывный…
Простись же, сердце, и окрепни снова.
Жак Брель
За густой пеленой
Наших будничных дел,
За больной маетой
Наших душ, наших тел,
Сквозь унылые тени
Обид и забот,
Сквозь тупое сплетенье
Житейских невзгод,
За уродливым миром
Пустой суеты
За угрюмым и сирым
Лицом нищеты
Мы увидеть должны,
Как прекрасна земля,
Как березы нежны
И легки тополя,
Сердце верного друга
Увидеть должны,
Зелень летнего луга
И трепет весны…
Сквозь ворчанье, и зов,
И рыданье, и рань,
И сквозь визг тормозов
В предрассветную рань,
За пронзительным плачем
Пожарных сирен,
За концертом кошачьим
Супружеских сцен,
И за воплем орущих
В саду малышей,
За истерикой ждущих
Войны торгашей –
Мы услышать должны
Шепот сонной травы,
Красоту тишины,
Птицу в гуще листвы,
Что во мраке лесном
Задремала, успев
Сочинить перед сном
Колыбельный напев.
И на последок ностальгирующий Розенбаум:
Размышления на прогулке
Сегодня был звонок последний в школе,
И стала взрослой маленькая дочь.
О юность! Я опять тобою болен,
Но вряд ли доктора сумеют здесь помочь.
Поеду снова в Царское Село -
Туда, где до прозрачности светло.
Уже прошло лет тридцать после детства,
Уже душою всё трудней раздеться,
Уже всё чаще хочется гулять
Не за столом, а старым тихим парком,
В котором в сентябре уже не жарко,
Где молодости листья не сулят,
Где молодости листья не сулят.
Уже старушки кажутся родными,
А девочки - как куклы заводные,
И Моцарта усмешка всё слышней.
Уже уходят за полночь соседи,
Не выпито вино, и торт не съеден,
И мусор выносить иду в кашне.
В дом наш как-то туча забрела
И стекла со стекла.
Мы свои дожди переживём,
Я да ты, вдвоём.
Уже прошло лет двадцать после школы,
И мир моих друзей уже не молод,
Не обошли нас беды стороной.
Но ночь темна, а день, как прежде, светел,
Растут у нас и вырастают дети,
Пусть наша осень станет их весной.
Уже прошло лет десять после свадеб,
Уже не мчимся в гости на ночь глядя,
И бабушек приходим навестить
На день рожденья раз, и раз в день смерти,
А в третий раз, когда сжимает сердце
Желание внучатами побыть.
Уже прошло полжизни после свадеб,
Друзья, не расходитесь, Бога ради,
Уже нам в семьях не до перемен.
И пусть порой бывает очень туго,
Но всё же попривыкли мы друг к другу,
Оставим Мельпомене горечь сцен,
Давайте не стесняться старых стен.
В дом наш как-то туча забрела
И стекла со стекла.
Мы свои дожди переживём,
Я да ты, вдвоём.
***
Встретились у магазина, встали в очередь,
Ждут на праздники престольные гостей.
У неё растут два сына, у него - две дочери,
Да вот общих не послал Господь детей.
Улыбнулись, побледнели, почеломкались.
- Как дела? - Да всё нормально. Что с тобой?
Потолстели, поседели, ногти ломкие,
А в глазах всё то же: горечь и любовь.
Шум толпы застывшим эхом, время замерло -
Нет, скорее, повернуло время вспять.
...Он на практику поехал, у неё - экзамены,
И та ночь, в которой не хотелось спать.
И сороки-продавщицы за прилавками
Затрещали - ну не интересно им!
Он хотел пойти напиться, ей бы - сладкого,
Да вот ноги будто к полу приросли.
А как здорово в "Спящей красавице"
По бумаге летало перо.
Только в жизни не часто встречаются
Эти сказочки Шарля Перро.
И бросая в сумку жуть полукопчёную,
Он вдруг понял, что осталось жить чуть-чуть,
И что, в общем, не при чём жена с девчонками,
Просто не к тому ходил, дурак, врачу.
И у кассы, кошелёк свой дермантиновый
Разрывая нервно, думала она:
В том, что мужа своего звала скотиною,
Исключительно её самой вина.
А как здорово в "Спящей красавице"
По бумаге летало перо.
Только в жизни не часто встречаются
Эти сказочки Шарля Перро.
|
