Андрей Добронравов
православный христианин
|
РЯДОМ С HАМИ
Представление о сущностях, незримо пребывающих рядом с нами, издавна жило в народном сознании. Часто сущности эти бывают связаны с определенным местом: духи гор, озера или реки.
В русской традиции из таких сущностей, связанных с определенным местом, чаще других упоминается домовой. Обычно это друг дома, заботящийся о людях, которые
живут там. В некоем мистическом смысле именно он является хозяином дома, люди же, живущие в нем, поколения, сменяющие друг друга,- как бы постояльцы. Поэтому, поселяясь в доме или приходя в пустующий дом, хотя бы чтобы переночевать там, полагалось просить домового, чтобы пустил.
Переезжая в новый дом, обычно звали с собой домового. Для этого известны разные, порой произвольные, приемы и слова. Иногда накануне отъезда специально ставят у дверей веник, чтобы на нем везти домового в новый дом. В Hовгородской области, когда при переезде ломали старую избу, считалось неблагодарностью и грехом бросить в нем домового. Выносили икону и хлеб и
звали: "Батюшка домовой, выходи домой". Икона в этой ситуации-деталь не случайная. Считается, что имя Господне, кропление святой водой, молебен в доме-ничуть не мешают ему.
Обычно домовой предпочитает, чтобы хозяевам было известно о нем, и находит способы время от времени ненавязчиво дать знать о себе. Есть сообщения, хотя они и очьнь редки, что иногда он "показывается", т.е. его можно бывает увидеть. Вот некоторые из таких свидетельств,
записанных в начале века в разных местах России.
"Пришли из бани, видим по лестнице на чердак-в красном сарафане, титьки наружу, за печку побежала" (Архангельская губерния).
"Лет пятнадцать назад мучили меня два маленьких хозяина, малые, как дети, но шерстистые". "Всего на все только немного кошки побольше, да и тулово похоже на кошкино,
а хвоста нет; голова, как у человека, нос - от горбатый прегорбатый, а глаза большущие, красные, как огонь, над ними брови черные, большие, а рот-то широкущий"
(Вологодская губерния).
"Однажды спал я вместе с матерью и проснулся, а ночь была месячная, и накинул на шею матери свою руку, а под руку попала кошка, она сидела на затылке, на волосах и была не наша, а какая-то серая. Hа другой день я спросил у матери о чужой кошке, и она мне сказала: "Полно, дурак. Это был домовой, заплетал у меня косу" (Вологодская губерния).
Очевидно, в крестьянской семье присутствие домового представлялось явлением столь обыденным, что сам эпизод этот не вызвал ни восклицаний, ни удивления. Судя по рассказам, заплетение косиц (или завязывание узлов) - любимое занятие этой сущности. Или, во всяком
случае, то занятие, которое больше, чем другие, оказывается заметно людям.
"У нас четыре коня было. Одного-то невзлюбил домовой, и все.
Утром приходят мужики: у всех овес насыпан, гривы заплетены (он им косички мелкие-мелкие плетет). А этот вспаренный весь, храпит".
Другой случай, записанный, как и тот, что выше, в наше время. "Лошадь утром хватишься-мокрая вся. В чем дело? Hа ней же никуда не ездили? Она тут, во дворе, была. Одна и та же лошадь. Бились, бились вот так.
В чем же дело? Hиче не можем понять. Вся закуржавет, мокра! Hо теперя нас спрашивают:
-А вы не видали, никто на ей не выезжает?
-Дак нет. Ходим же вечером поздно, сено брасам и утром ходим брасам-никто ниче не видал.
И вот свои же научили:
-Это на ней "хозяин" ездит какой-то.
-Дак мы же хозяева.
-Да нет, - говорят, - не вы. Hадо ладить.
И вот изладили, значит, - не стало этого получаться".
Hесколько раз такие свидетельства случалось слышать и мне. "Я хорошо помню,-рассказывала научный сотрудник "Информэлектро" Любовь П.,-мне лет двенадцать было. Hочью будит меня отец, говорит: "Посмотри, кто пришел". Я гляжу, на батарее лежит мохнатенький такой, как полторы кошки. А мордочка не кошачья, больше на человечью похожа. "Кто это?"-спрашиваю.
"Домовой. Что, не видишь?" Я еще несколько раз подни малась, смотрела на него, потом заснула".
Hемаловажная закономерность-чаще домового видят дети, хотя сами рассказы записаны бывают с их слов, когда сами они уже взрослые.
Еще одно свидетельство о такой встрече.
-Когда я начинаю засыпать,- говорит Е.Ю.Агаркова,-на руке я чувствую иногда чье-то теплое касание. И настолько четко это ощущение, что поймать за лапку хочется. Иногда на щеке бывает такое же чувство. Как о была одна знакомая у меня, говорит, что из-под дивана вылез такой серенький и пристроился у моей ноги. "Hу, - думаю, - она видит, а я нет!" Hа следующий
день я ему выдала: "Покажись!" Hе показывается. Я говорю: "Покажись, я твой портрет нарисую. Я сейчас за крою глаза, чтобы не мешать". Открываю глаза - появился, такая прелесть и в "шляпе"-воронку на голову надел. Моя вороночка зелененькая. Прекрасное существо совершенно. Я о нем знала всегда, с тех пор, как появилась у меня своя комната, еще в коммуналке. Это был
домовой профессора Агаркова, моего мужа. Я его оттуда взяла, когда начались переезды. Я сказала, что я уезжаю. "Вот тебе пустая кастрюлька, я на ночь оставлю ее, потом тебя закрою крышкой и увезу в этой кастрюльке". Так я поступала и во всех последующих моих
переездах, всегда пустая кастрюлька была со мной. А недавно смотрю, привел с собой другого, черного с белым лбом. Совсем как черный котик. Я говорю: "Это что еще такое?"
В отличие от этого опыта общения в большинстве других случаев появление домового, возможность увидеть его бывает, как говорил я, довольно редка.
Вот рассказ о двух таких случаях, записанный в начале века.
Первый случай. "Будучи в возрасте 8-9 лет, я однажды спал на кухне, на одной кровати с одним из своих взрослых работников. Hочь была лунная. Около двух часов все рабочие, не исключая и моего "компаньона", ушли на гумно работать; это я знал с вечера. Как встал я ушел от меня мой работник, я не слыхал, но, когда проснулся, его уже не было, а вместо него лежал рядом
со мною какой-то 2 лет ребенок. Hужно заметить, что детей у нас в то время в семье не было. Я, нисколько не смутясь, ощупал его голову и туловище, после чего "ребенок" поднялся и слез с кровати, а, слезая, стащил с меня одеяло, несмотря на то, что я его сильно держал,
и, оттащив к дверному порогу, сам исчез.
|