Люба Баханова
православный христианин
|
Предисловие к первому изданию
Не без робости вступаю я на стезю, когда-то проторенную великим Лесковым, ибо не ощущаю в себе и малой толики того необычайного дарования, которым Бог наделил моего предшественника. Однако же, вполне сознавая свое недостоинство, я вижу и два существенных преимущества моих перед Лесковым.
Первое — наличие священного сана, ведь его “картинки с натуры” — свидетельства стороннего наблюдателя, а мне довелось многое постигнуть на собственном опыте. Второе мое преимущество состоит в том, что двадцатый век явил нам такие “картинки”, какие в веке девятнадцатом никому и в самом страшном сне не могли бы присниться.
Я испытываю глубокую признательность многочисленным моим друзьям — и клирикам, и мирянам, без их помощи и поддержки я бы не смог завершить этот труд. Но — увы! — донеслись уже и голоса осуждения, меня обвиняют в поношении Церкви и священства. Впрочем, тут меня утешает и отчасти оправдывает то обстоятельство, что и сам Лесков отнюдь не избежал нападок со стороны лиц, “не распознающих благочестия от святошества”. Ханжество старо, как мир, и я, например, убежден, что еще в четвертом веке были люди, которые точно так же осуждали Святителя Иоанна Златоуста, ибо он, перечисляя пороки современных ему клириков, говорил о “гневе, зависти, вражде, клевете, обмане лицемерии, кознях, желании похвал, пристрастии к почестям, низком человекоугодии” и пр. и пр. (Смотри “Слово третье о священстве”).
Но — благодарение Богу! — у Православной Церкви всегда было и есть предостаточно истинных чад, которые, с одной стороны, умеют прощать человеческие слабости, а с другой — вслед за Апостолом Павлом и Святым Симеоном Метафрастом твердо верят, что “идеже умножится грех, преизобилует благодать” и что “божественная благодать всегда немощная врачует и оскудевающая восполняет”.
В ответ своим критикам я дерзаю повторить слова из письма Н.С.Лескова к И.С.Аксакову: “Я никогда не осмеивал сана духовного, но я рисовал его носителей здраво и реально, и в этом не числю за собою вины”.
За сим отдаю на суд читателя свои “Мелочи архи..., прото... и просто иерейской жизни” — прямое продолжение или, лучше сказать, подражание моим любимым “Мелочам архиерейской жизни”.
Свято-Троицкой церкви
села Низкого
смиренный настоятель
священник Михаил Ардов
2 ноября 1990 г.
"""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""
цитаты из главы
“Рвань на дырище”, или
“Нога приставленная”
...Теперь пора перейти к тому, что я называю “лесковщиной в чистом виде”. Возникает это явление по двум наиглавнейшим причинам. Первая — оговорки. Типичнейший пример тому — “рвань на дырище”. Кому-то пришлось читать в храме 101-й псалом, там есть такая фраза: “бых яко нощный вран на нырищи” (по русскому переводу: как филин на развалинах). Так вот чтец вместо не вполне понятных “вран на нырищи” произнес нечто более доступное его разумению — “рвань на дырище”.
Вторая причина возникновения забавных и немыслимых словосочетаний та, что “закон Божий” за годы советской власти никогда и нигде не преподавался (кроме как в немногочисленных духовных школах). И прихожане наши все, что произносится или поется в церкви, вынуждены воспринимать со слуха. Отсюда и возникают — вместо “иеромонаха” — “аэромонах”, вместо “Мелхиседека” — “Мелкосидел”, вместо “митрофорного протоиерея” — “микрофонный”, вместо “Преосвященного Митрополита” — “облегченный мелкополит”...
Сравнительно недавно в одном из московских храмов была забавная оговорка. В Евангелии от Иоанна есть греческое слово “епендит” (в русском переводе — одежда). Вся фраза, содержащая это слово, по славянски звучит так:
“Симон же Петр слышав, яко Господь есть, епендитом препоясася, бе бо наг, и ввержеся в море”.
Так вот некий батюшка прочел это место так:
— ... аппендицитом препоясася...
Другой московский священник, читая Евангелие от Матфея, вместо “Приидите ко Мне вси труждающиеся и обремененнии...” произносил:
— ...труждающиеся и беременные...
В некоторых случаях после прокимна: “Помяну Имя Твое во всяком роде и роде” произносится стих — “Слыши, Дщи, и виждь, и приклони ухо Твое”.
Мне рассказывали, что один из диаконов на этом стихе сбился. Он возгласил:
— Слыши, Дщи, и приклони...
После этого диакон сделал паузу и закончил так:
— ...и виждь ухо Твое.
В городских храмах и в соборах обыкновенно существуют два хора. Один — “левый”, который располагается на северном клиросе и поет по будням. Он состоит по большей части из людей вполне церковных. Другой — “правый”, его место — на южном клиросе. Этот поет только по праздникам и воскресным дням, и состоит он обыкновенно из профессиональных музыкантов, и из них многие довольно далеки от Церкви.
По этой самой причине произошел в Москве, в Елоховском соборе, да еще и в присутствии самого Патриарха Пимена, — скандальный случай. Было это под праздник Рождества Христова. Тут в начале всенощной весьма торжественно звучит песнопение “С нами Бог!”
Обыкновенно это исполняется так. Солист возглашает:
— С нами Бог, разумейте языцы и покоряйтеся...
А хор подхватывает:
— Яко с нами Бог!
Солист:
— Услышите до последних земли...
Хор:
— Яко с нами Бог!
Далее там есть такие слова: “Бог крепок, Властитель, Начальник мира”. И вот солист, которому довелось это петь, то ли имел отношение к армии, то ли по другой какой причине ошибся и спел так:
— Бог крепок, Властитель, Начальник штаба...
Мне рассказывали, что некий диакон, служивший с Владыкой Питиримом (Нечаевым), однажды вместо того, чтобы произнести “архиепископ Волоколамский”, возгласил “архиепископ Валокординский”. И больше всех над этим смеялся сам Владыка, который в действительности довольно часто принимал валокордин.......
И еще одна история, которая трогает меня почти до слез.
(Тут для несведущих требуется пояснение. На литургии, после того, как чтец произносит слова, которыми оканчивается текст из Апостола, священник благословляет его и говорит:
— Мир ти.
А чтец отвечает:
— И духови твоему.)
Так вот представьте себе глухой сельский приход. Служит там старенький батюшка, а помогает ему — поет и читает — его сверстница матушка. Зачастую кроме этих престарелых супругов в храме ни одной души нет.
Вот старушка окончила читать Апостола, муж благословляет ее и возглашает из Алтаря:
— Мир ти, Николаевна!
— И духови твоему, Тимофеич! — отзывается чтица.
Помнится, служил в Ярославском соборе новопоставленный диакон. От волнения он часто ошибался — то чего-то недоговаривал, а то и от себя прибавлял. В частности, на всенощной есть такое молитвенное прошение:
— ...о еже милостиву и благоуветливу быти благому и человеколюбивому Богу нашему, отвратити всякий гнев на ны движимый, и избавити ны от належащего и праведнаго своего прещения, и помиловати ны.
Диакон в этом месте сделал некое прибавление:
— ...отвратити всякий гнев на ны движимый и недвижимый.
Или такой случай. Некий диакон на всенощной читал молитву “Спаси, Боже, люди Твоя...” Но вместо того, чтобы сказать “предстательствы честных небесных сил бесплотных”, он возгласил:
— ...предстательствы честных небесных сил бесплатных...
Когда диакон зашел в Алтарь, священник сделал ему замечание:
— Как это можно произнести — “небесных сил бесплатных”?
— А что же тут такого? — отвечал тот. — Разве ангелы за деньги Бога славят?..
Святитель Иоанн Златоуст именуется двояко, в одних богослужебных книгах на греческий лад — “архиепископ Константинопольский”, а в других — на славянский — “Константиноградский”. Один московский батюшка соединил оба варианта и на отпусте всегда говорит так:
— Святителя Иоанна, архиепископа Константиноградопольского...
И, наконец, подлинный анекдот времен дореволюционных.
В большом городском храме шла литургия в неделю (воскресение) “святых отец” — перед самым Рождеством Христовым. Диакон, как положено, на амвоне читает Евангелие от Матфея — родословие Иисуса Христа, а священники стоят в Алтаре у Престола.
Вместо того, чтобы прочесть: “Салафииль же роди Заровавеля”, диакон произнес:
— Соловей же роди журавеля...
Старший протоиерей прищурил глаз и тихонько сказал сослужителям:
— Вот так пташка!..
Некий человек, вовсе нецерковный, первый раз побывав на богослужении, делился своими впечатлениями.
— Очень мне понравилось. Там и за животных молятся...
— За каких животных? — спросили его.
— За крокодила...
— За какого крокодила? Что вы говорите?
— Как же? Я сам слышал, они пели про крокодила...
Этот человек так воспринял на слух песнопение вечерни: “Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою...”
С этим же песнопением связан еще один анекдот, который возник в московской церковной среде. Будто бы некая женщина восприняла этот стих на покаянный лад:
“Да исправится молитва моя, я — к р о к о д и л а пред Тобою”.
И будто бы эта прихожанка с сердечным воздыханием прибавила:
— Не только что к р о к о д и л а, еще и б е г е м о т а.
Одна старушка жалуется другой:
— Батюшка у нас очень строгий, злой, он меня ненавидит. Все время пальцем на меня показывает и говорит: “Я тебя съем”.
(Так она воспринимала возглас “Мир всем!” и сопутствующее ему благословение десницей.)
Весьма употребительное песнопение — ирмос пятой песни воскресного канона (8 глас) оканчивается таким к Богу обращением:
“...обрати мя, и к свету заповедей Твоих пути моя направи, молюся”.
Старушки в некоем сельском храме пели это на свой манер:
“обрати мя, и к свету заповедей Твоих пути моя направи, Маруся”..........
............
Вместо — “Прокимен, глас третий...” возглашают:
— Проткни мне глаз третий...
Вместо “Елицы (т.е. те, которые) во Христа крестистеся, во Христа облекостеся...” поют:
— Девицы, во Христа крестистеся...
Это в особенности забавно, если принять во внимание, что в пятидесятые и шестидесятые годы на клиросах стояли по большей части “девицы”, незамужние женщины, “девство” которых объяснялось тем, что почти всех мужчин из их поколения унесла война.
Тут следует добавить, что некоторые краткие молитвословия, которые считаются общеизвестными, нелегко бывает обнаружить напечатанными полностью. Таков, например, причастен (песнопение в конце литургии) “В память вечную будет праведник, от слуха зла не убоится”. И в Апостоле и в Типиконе указывается так — “Причастен: В память вечную...”
А потому немудрено, что в одном сельском храме на клиросе это пели отчасти по слуху, отчасти по собственному разумению:
— В память вечную будет праведник, пастух козла не убоится......
Чтение записок вслух — совершенно необходидмый элемент современного богослужения. Прихожане внимательно это слушают, ловят знакомые имена из своих поминаний и особенно благоволят к тем священнослужителям, которые произносят внятно и с видимым усердием.
Мне рассказывали о некоем монахе из Почаевской лавры, который читал имена очень внятно, но чрезвычайно быстро, строчил, как пулемет... Кто-то решил над ним подшутить, и ему подсунули записку, где множество раз повторялось одно имя — “Тит”, а в самом конце было приписано “та-та-та”. И монах, как по нотам, воспроизвел:
— Ти-та-ти-та-ти-та... Ти-та-ти-та-ти-та... Ти-та-ти-та-ти-та... Ти-та-ти-та-та-та-та...
За годы моего священства я собрал небольшую коллекцию поминальных записок.....самые простые искажения происходят по уже упоминаемой мной причине — незнакомые слова воспринимаются на слух. .....
.....Вот еще один подлинный случай. К некоему батюшке подошла женщина и попросила его помолиться об упокоении души Владимира Ильича Ленина. Священник делать это категорически отказался, а свой отказ объяснил следующим образом:
— Как известно, Ленин — вечно живой. А живых за упокой не поминают.
Одной верующей женщине пришлось в восьмидесятых годах сидеть в Краснопресненской пересыльной тюрьме. Соседка по камере заметила, что она молится, и сказала:
— Я тоже одну молитву знаю. Только она мне почему-то не помогает.
— А какую же ты молитву знаешь? — поинтересовалась та.
— А вот какую, — отвечала соседка. — Помяни, Господи, царя Давида и бабку его Степаниду...
(“Помяни, Господи, Давида...” — начальные слова 131 псалма, а уж “бабку Степаниду” очевидно приплели для рифмы.)
В недавние времена в патриаршем соборе в Москве, когда там в клире состоял архидиакон С.Гавшев, кто-то подавал такую выразительную записку:
“О здравии озлобленного архидиакона Стефана”.....
.......Святой мученик Вонифатий, живший в III веке, как верят православные русские люди, помогает исцелять пьяниц, и по этой причине ему весьма часто заказывают молебны. Одна старушка, которая молилась об исцелении от пьянства своего сына, написала имя святого по собственному разумению:
“Мученик В и н о х в а т и й”.
Довольно много ошибок связано с написанием слова “новопреставленный”, т.е. недавно умерший. (Так поминают покойников до сорокового дня.) В записках пишут:
“Вновь приставленная Анна”.
“Мною представленная Таисия”.
И, наконец, о той записке, что вынесена в заглавие. Она попалась мне лет двадцать назад в Скорбященском храме на Большой Ордынке. Там после некоего перечня имен было приписано:
“и ногу приставленную”.
Так написательница восприняла на слух все то же слово — “новопреставленная”.
"""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""
И еще из другой главы: "Надо сказать, что храмы, при которых есть кладбища, обыкновенно вовсе не бедствуют. Среди духовенства в ходу пословица:
— На кладбище еще ни один поп с голоду не умер.
Мне известен такой диалог между архиереем и священником.
— Ну, как у тебя дела? — спросил епископ при встрече.
— Владыка, — отвечал батюшка, — с тех пор, как вы перевели меня на кладбище, я — ожил."
:)
|