Слышу голос из прекрасного далёка
Голос утренней серебрянной росы
Слышу голос и манящая дорога
Кружит голову как в детстве карусель
Прекрасное далёко
Не будь ко мне жестоко
Не будь ко мне жестоко
Жестоко не будь
От чистого истока
В прекрасное далёко
В прекрасное далёко
Я начинаю путь
Слышу голос из прекрасного далёка
Он зовёт меня в волшебнае края
Слышу голос голос спрашивает строго
А сегодня что для завтра сделал я
Прекрасное далёко
Не будь ко мне жестоко
Не будь ко мне жестоко
Жестоко не будь
От чистого истока
В прекрасное далёко
В прекрасное далёко
Я начинаю путь
Я начинаю путь
Я начинаю путь
Если нет молока, это может быть даже и к лучшему. Молоко бы передавало все горе и ужас Лины малышу.
А молчание порой бывает больше слов. С близким человеком хорошо молчать. Слава Богу, что и Лина, и Толик крещеные!
***Удивляюсь сам себе, нет никаких приступов, но на таблетках. ***
У Вас, Сергей Борисович, теперь большая ответственность перед Вадимом, ответственность перед его любовью к Вам и к его семье. То, что можете сделать Вы, никто за Вас сделать не сможет. Господь и дает Вам силы. Бог в помощь!
Был день рождения Нади, Вадима мамы. Его попросили поиграть на пианино, но он взял гитару и спел украинскую песню "Рідна мати моя", так душевно ее спел, мать расплакалась. Он вообще любил некоторые старые українські пісні, "Ніч яка місячна, зоряна ясная, видно, хоч голки збирай" .
"Ночь какая лунная, звёздная, ясная, видно, хоть иголки собирай".
Пел и еврейские песни на идиш. Весёлые песни. Но и грустную песню пел "Койвже папиросн", вроде так, "Купите папиросы", умолкала за столом вся весёлая компания. Это было пару лет назад, я присутствовал.
Сергей Борисович, как Лина, как малыш?
Я сейчас был у них. Маленький Анатолий гостит у Лининой мамы, как об"яснил мне Сергей - брат Вадима. У Лины нет молока, грудью не кормит, не помню правильное выражение, вроде сгорело молоко. Сама Лина в большой скорби, как и все,это понятно. Мне она сказала, что не уйдет из этой семьи, будет здесь. Что я мог ответить? Молчал.
Удивляюсь сам себе, нет никаких приступов, но на таблетках.
Вадим мог "поозорничать", но это не переходило в пошлость.
Мама, да и вся семья дала ему хорошее воспитание. как он сам говорил "Вообще, вспоминаю своё детство, раннюю юность... ведь минуты свободной не было".
Помоги, Господи, спаси и помилуй,укрепи и поддержи р.Т.Надежду, Сергия, Анатолия, Сергия!
Помоги, Господи, укрепи и утешь р.Т.Елену и мл.Анатолия!
Сергей Борисович, дорогой, все очень просто, слова мне показались знакомыми
Спасибо. Я вот тоже вспомнил подробности. Вадим пел не "чудак", а "чувак". Я ещё спросил, что, так прямо в песне поётся? А он, смеясь, ответил, что должно быть так, но Буланова поёт "чудак", стесняется, дескать. Потом добавил, кое-что ещё, что некоторым мужикам можно спеть "чудак" на букву "м". Вадим со мной общался более свободно, с дедушкой он бы так не говорил, а вообще парень был очень хорошо воспитан, спаси и сохрани, Господи, маму его р. Б. Надежду. Боялись мы все за её здоровье, но Бог миловал.
р.Б.Ольга М. православный христианин (невоцерковленный)
Когда я вернусь - ты не смейся, - когда я
вернусь,
Когда пробегу, не касаясь земли, по
февральскому снегу,
По еле заметному следу к теплу и ночлегу,
И, вздрогнув от счастья, на птичий твой
зов оглянусь,
Когда я вернусь, о, когда я вернусь...
Послушай, послушай - не смейся, - когда я
вернусь,
И прямо с вокзал, разделавшись круто с
таможней,
И прямо с вокзала в кромешный, ничтожный,
раешный
Ворвусь в этот город, которым казнюсь и
клянусь,
Когда я вернусь, о, когда я вернусь...
Когда я вернусь, я пойду в тот единственный дом,
Где с куполом синим не властно соперничать небо,
И ладана запах, как запах приютского хлеба,
Ударит меня и заплещется в сердце моем...
Когда я вернусь... О, когда я вернусь...
Когда я вернусь, засвистят в феврале соловьи
Тот старый мотив, тот давнишний, забытый,
запетый,
И я упаду, побежденный своею победой,
И ткнусь головою, как в пристань, в колени твои,
Когда я вернусь.. А когда я вернусь?
Ты, наверное, видишь во сне: слезы льются ручьем,
Ты, наверное, думаешь: я умираю в тоске,
А тебе все равно, а тебе все давно нипочем,
И любовь для тебя как следы на сыпучем песке.
Ты, наверное, думал, что я без тебя пропаду,
Ты, наверное, думал, что жизнь опостылела мне,
И ночами бессонными, я, словно грешник в аду,
В тяжких муках сгораю на медленном жарком огне.
Как бы не так, я пою и танцую,
Сердце мое бьется музыке в такт,
Ну-ка, чудак, отыщи-ка такую,
Как бы не так, как бы не так.
Ты звонишь вечерами, о прошлом жалея уже,
Ты устал от разлуки, ты хочешь меня удержать,
И не стану скрывать я, что кошки скребут на душе,
И порою мне хочется вслед за тобою бежать.
Как бы не так, я пою и танцую,
Сердце мое бьется музыке в такт,
Ну-ка, чудак, отыщи-ка такую,
Как бы не так, как бы не так.
Сергей Борисович, дорогой, все очень просто, слова мне показались знакомыми, но я бы вспоминала их долго. Я просто набрала их в поисковике Яндекса. Удивительные возможности современной цивилизации позволяют общаться людям, разделенным тысячами километров, и помогают находить информацию гораздо быстрее. Но это только инструмент, который можно использовать во благо и вред в соответствии с состоянием души.
Как бы не так, я пою и танцую,
Сердце мое бьется музыке в такт,
Ну-ка, чудак, отыщи-ка такую,
Как бы не так, как бы не так!
Точно, точно, сестра Ольга Ивановна. Именно так. Спасибо.
Замучил склероз. А сейчас вообще нечто новое, вылетают из памяти некоторые слова, а вспоминаю их, когда никакой необходимости в них уже нет, но вылетают другие, которые как раз нужны сейчас.
А ещё, пару лет назад, учил старую песню на армянском языке под руководством соседского мальчика-армянина. "Ерк арачин сиро" - "Песня первой любви", а меня дружески стыдил: "Какой же вы армянин, Сергей Борисович, ни одного путного слова по армянски не знаете, только "здрасьте" да "до свидания", а Робик - мой учитель армянского языка.
Робик так привязан был к Вадиму, дети остро чувствуют хорошее отношение к себе, он всегда стоял чуть позади кресла Вадима у компьютера, глядя на экран монитора, а рука его на плече Вадима.
А потом, смеясь, рассказывал Вадим о песне "Вай, сирун, сирун" (Ой, красавица). Говорил, что кто не знает армянского всякое может подумать, о чём мы с Робиком поём, фантазии хватит.
Синяя крона, малиновый ствол,
Звяканье шишек зеленых.
Где-то по комнате ветер прошел:
Там поздравляли влюбленных.
Где-то он старые струны задел -
Тянется их перекличка...
Вот и январь накатил-налетел,
Бешеный как электричка.
Мы в пух и прах наряжали тебя,
Мы тебе верно служили.
Громко в картонные трубы трубя,
Словно на подвиг спешили.
Даже поверилось где-то на миг,
Знать, в простодушьи сердечном:
Женщины той очарованный лик
Слит с твоим празднеством вечным.
В миг расставания, в час платежа,
В день увяданья недели
Чем это стала ты нехороша?
Что они все, одурели?!
И утонченные как соловьи,
Гордые, как гренадеры,
Что же надежные руки свои
Прячут твои кавалеры?
Нет бы собраться им - время унять,
Нет бы им всем - расстараться...
Но начинают колеса стучать:
Как тяжело расставаться!
Но начинается вновь суета.
Время по-своему судит.
И в суете тебя сняли с креста,
И воскресенья не будет.
Ель моя, Ель - уходящий олень,
Зря ты, наверно, старалась:
Женщины той осторожная тень
В хвое твоей затерялась!
Ель моя, Ель, словно Спас-на-крови,
Твой силуэт отдаленный,
Будто бы след удивленной любви,
Вспыхнувшей, неутоленной.
