Тепляков Григорий Игоревич
сомневающийся
Тема: #6059
Сообщение: #228252 15.10.01 15:04
|
Почему же всё-таки античная цивилизация пришла в упадок?
Прежде всего: а почему Вас так это удивляет? Что удивительного в самом факте "упадка"? Например, когда заболевает живой организм, почему никто не вскакивает и не говорит: "Я в это не верю. Такой сложный живой организм не мог так просто весь целиком взять да и заболеть. Еще вчера он был здоров, бегал и резвился, а сейчас болен и лежит пластом. Так не бывает, товарищи. Это просто уму непостижимо. Сейчас же поставьте диагноз и назовите мне причину этой болезни, а иначе - отмените медицину" (читай - введите "Новую хронологию").
Тут ведь все дело в том - что подобный вопрошающий готов считать причиной, что ему "проще предположить". Скажем, сможет ли он удовлетвориться ответом типа:
"Обнаружение микробактериального DNA в ткани, наряду с косвенным эпидемиологическими и иммунологическими данными, указывает на то, что в данном случае микробактериальная инфекция стимулирует развитие болезни. Если реакция Квейма может использоваться как шаблон для единственной причины, то микробактериальное происхождение могло бы быть связано с ней в 80 % случаев, если принять гипотезу, что реактив Квейма содержит антиген, связанный с микробактериальными организмами. Клинические особенности данного случая, совместимые с гипотезой аутоиммунного заболевания включают узловатою эритему и увеит. Иммунологические особенности, не противоречащие аутоиммунной гипотезе включают свидетельство вовлечения MHC, изменение распределения рецепторов клеток, олигоклональность T-клеток на участках гранулематозного воспаления и свидетельства разрегуляции производства цитокинов. Аутоиммунная причина может быть связана с микробактериальными агентами (или другими инфекционными или экологическими факторами) при постулировании факта, что микробактериальная инфекция стимулирует аутоиммунный ответ посредством молекулярной мимикрии микробных антигенов к аутоантигенам. Если стимулирующие антигены инфекционных организмов уничтожены иммунным процессом (без стимулирования T-клеток), то наступает ремиссия. Если антигены не уничтожены (возможно из-за нерастворимых микробных компонентов) или если имеется индукция местного иммунитета к эндогенным антигенам с молекулярной мимикрией, то может начаться хроническая болезнь. Хронический воспалительный ответ на постоянные антигенные стимулы может поддерживаться с помощью разрегуляции производства цитокинов типа IL-12 и гамма-интерферона. Такой процесс может поддаваться продолжительной иммуносупрессивной терапии или ингибиторами цитокинов типа гамма-интерферона и IL-12. В противном случае, в любом участке репродуктивной системы, могут возникнуть бессимптомные гранулёмы".
Ясно, что подобный ответ (если это ответ) способен только окончательно замутить мозги "неспециалиста", а между тем он обладает наибольшей степенью адекватности, соответствия сути происходящего. Так почему же каждый из нас мнит себя "специалистом" в истории? Почему мы важно рассуждаем здесь о причинах и следствиях, лихо оперируем целыми тысячелетиями, лихо ставим "диагнозы" целым цивилизациям и т.д.? Может быть потому, что мы уже в который раз одержимы "синдромом Тэдди" - внезапного тотального понимания и объяснения мира?
Например, как историк-специалист смог бы ответить на Ваш вопрос? Он мог бы, наверно, сказать, что
Высыхание евразийской степи в начале I тыс. н.э. вызвало громадные тектонические процессы в мире кочевников, началось их движение на запад в поисках новых пастбищ. Гунны были одним из звеньев в цепи этих перемещений. Надвинувшись на Европу, они стронули с мест германцев (готов, герулов, вандалов, франков и др.), которые в свою очередь стали огромными массами мигрировать в сторону Римской империи, где к тому времени...
и тут ему пришлось бы заговорить о сугубо "специальных" вещах: о социально-правовой реформе Каракаллы и Юлии Домны 212-235 гг., о политико-правовой реформе Диоклетиана 284-305 гг., о начале романизации восточных провинций при Константине Великом, о движении багаудов в Галлии, о колонах африканских сальтусов и арендаторах кондукторов, о важности различия апериенских или крустизионских колонов из Белгики и лемеллефенских колонов из Мавретании, о роли Манциева закона в римской Африке во II-V вв. при постулировании факта о полесемантичности слова "колон" (согласно К.-П. Йоне), о локаторах и кондукторах, о том, что "посессор формально не мог быть локатором, так как не имел соответствующих прав"...
затем ему пришлось бы снова вернуться к внешней политике и сказать, что:
... захватом Дакии варвары начали расчленение Империи. Они далеко отодвинули римские базы от своих жизненно важных областей, сняли угрозу со своих флангов и тыла. Теперь они сами получили плацдарм для новых вторжений в Империю и выровняли линию фронта, что дало им вскоре возможность совершить одновременное нападение вдоль почти всей линии Дуная. Необходимость закрепить сделанные приобретения и жажда новых захватов вызвали большие вторжения нижнедунайских племен уже в 271-272 гг. Первое из этих вторжений связано с походом Аврелиана на Восток, против государства Пальмиры (Aurel, 22,2). Судя по всему, варвары, воспользовавшись обострением римско-пальмирских отношений и начавшейся переброской войск, обрушились на римские территории (весна и лето 271 г.). Вероятно, помимо готов, в этом вторжении участвовали аланы и роксоланы. Нападению подверглись довольно обширные области на Нижнем и, возможно, Среднем Дунае, так как биограф сообщает о боях "во Фракии и Иллирике". Аврелиан был вынужден направить против варваров силы и средства, собранные для войны с Пальмирой. Победа была одержана лишь в результате больших сражений (Oros., VII, 23, 4; Iordan. Rom., 290). Развивая свой успех, римская армия перешла через Дунай и разгромила войско готского вождя Каннабавда. Лишь после этого Аврелиан смог двинуться на Пальмиру. В упорной борьбе пальмирцы были разбиты. Однако Аврелиану не удалось довести дело до конца, в частности закрепить свои успехи прочным миром с персами, помогавшими пальмирцам в их войне с Римом. Римлянам стало известно о вторжении карпов (272 г.). Карпы, прорвав Дунайский лимес, вторглись в Нижнюю Мезию, а затем и во Фракию (Aurel., 31,3). Прибывшей на Дунай римской армии они оказали ожесточенное сопротивление. Но обычное у варваров распыление сил помогло римлянам и на этот раз добиться победы. Часть карпов была переселена на римскую территорию. После отражения римлянами нашествий задунайских племен наступило кратковременное затишье. Смерть Аврелиана и последовавшее затем междуцарствие толкнули варваров на новое крупное вторжение. Это было нападение племен из района Меотиды и, возможно, Поднепровья, развернувшееся летом 275 г. Флот варваров, прорвавшись через Керченский пролив, вышел в Черное море. Следуя вдоль берегов Кавказа, варвары достигли Малой Азии и напали на провинцию Понт. Развивая свое наступление, они вторглись в Галатию, Каппадокию и проникли даже в пределы отдаленной Киликии (Zonar., XII,28). Потребовались последовательные усилия трех императоров (Тацит, Флориан, Проб), чтобы нанести им, наконец, поражение. Борьба этих племен сковала не менее чем на год главные силы императорской армии и тем помогла племенам на Дунае и Рейне возобновить войны с Римом...
Вот что такое это "и т.д.", вот что такое "упадок" в действии. Но мне хотелось бы в ответ на космического масштаба вопрос "Почему умерла античность?" процитировать (в качестве намека) современного французского историка и философа Мишеля Фуко:
"Динамизм и медлительность, политическая история и "материальная цивилизация" различаются, в первую очередь, количеством уровней анализа, каждому из которых присущи свои особенные разрывы, разграничения, деления, и по мере того, как взгляд историка проникает все глубже и глубже, в поле его зрения вовлекаются все новые области. За быстротечной историей правительств и войн выступают истории, внешне почти неподвижные: история морских путей, история зерна и золотодобычи, история засухи и ирригации, история севооборота, история равновесия, которого удалось добиться человечеству в споре нужды и достатка. Старые вопросы, занимавшие некогда историков (какова связь между событиями? как установить их "очередность"? в чем смысл пронизывающей их непрерывности? наконец, как обозначить совокупности, которые они образуют, и возможно ли определить некую всеобщность или необходимо ограничиваться восстановлением последовательностей?), отныне замещаются задачами совершенно иного рода: какие страты следует выделять? какие последовательности могут быть установлены? каковы критерии периодизации к ним применимы? какие системы связей (иерархичность, преобладание, стратификация, однозначное определение, цепь причинности) свойственны каждому из них? ... Исследование концептов прерывности, разрыва, порога, предела, ряда, трансформации ставит перед историческим анализом не столько вопросы, связанные с процедурой, сколько чисто теоретические проблемы. Поначалу нам потребуется провести сугубо негативную работу: освободиться от хаоса тех понятий, которые (каждое по-своему) затемняют понятие прерывности. Они не обладают строгой концептуальной структурой, но функции их достаточно конкретны. Таково, например, понятие традиции, сообщающее особый временной статус последовательным и тождественным совокупностям феноменов; традиция позволяет в единой унифицированной форме осмыслить рассеивание в истории, она сглаживает различия начал, дабы, минуя непрерывность, дойти до бесконечного определения источника; благодаря ей мы получаем возможность выделить новое на основании неизменного и объяснить новизну оригинальностью, гением или произвольным выбором индивидуума. К отброшенным нами концептам можно отнести и понятия влияния, обретающего плоть (слишком субтильную, чтобы стать предметом анализа) в фактах перенесения и коммуникации, отсылающих, в свою очередь, к планам причинности, подобия и повтора, которые сквозь пространство и время - точно для них это благоприятная среда! - связывают такие единства, как индивиды, произведения, понятия и теории. Сюда же относятся понятия развития и эволюции, - они позволяют заново группировать последовательности рассеянных событий, связывать их единым принципом организации, подчинять силе жизненного примера (со всей их приспособленностью, возможностью нововведений, непрекращающейся корреляцией различных элементов, со всеми системами ассимиляции и обмена); они способствуют раскрытию в каждом начале принципа связности, помогают наметить будущие единства и подчинить время, постоянно нарушая связи между источником и понятиями, которые никогда не бывают окончательной данностью, но вечно находятся в становлении. Таковы понятия "ментальности" или "духа", которые позволяют установить общности смысла, символические связи, игры подобия и отражения между синхронными и последовательными феноменами данной эпохи или выявляют в качестве принципа общности и объяснения суверенность коллективного сознания. Необходимо усомниться во всех этих предзаданных общностях, группах, существующих до чистого рассмотрения, связях, чья истинность предполагается с самого начала; необходимо изгнать всю эту нечистую силу, которая обычно сковывает друг с другом различные дискурсы; необходимо извлечь ее из той темноты, где простираются ее владения. Во имя методологической строгости мы должны уяснить, что можем иметь дело только с общностью рассеянных событий".
|