Александр Робертович Штильмарк
православный христианин
|
Тема: #40893
20.04.05 12:21
Просмотров: 1157 [26]
Сообщений: 2
Оценка: 0.00 |
|
Архиепископ Никон (Рождественский)
Христиане ли мы?
... Под праздник идёт в театре кощунственная пьеса; со страхом верующий помышляет: сохрани Бог - за такое кощунство обрушится театр и похоронит несчастных зрителей, которые привели сюда - увы! - даже деток своих... А зрители благодушествуют, участвуют в кощунстве. Неужели можно назвать их христианами?
Скажут: зачем же разрешают?
Нет, скажи мне ты, именующий себя Православным: зачем ты-то идёшь в театр? Не столь виновен тот, кто соблазняет тебя: он делает своё дело: потеряв совесть, он наживает себе деньги; начальство не препятствует ему в том, ибо полагает, что ты - не дитя и тебя никто не тащит в театр насильно; чего доброго - пожалуй, ты ещё будешь роптать, если запретить театр, хотя и следовало бы запретить; но я спрашиваю тебя: "Где твоя-то совесть, если ты христианин? Да разве христиане не могут, если только захотят, сделать все театры пустыми? Стоит им только твёрдо сказать: "Не пойдём!" - и театры опустеют. Но театры полны: где же христианство?
То же - с печатью. Жалуемся, что задушила нас грязная порнографическая литература, что отравляет нас иудейско-масонская печать: кто же виноват? Иудеи и масоны, опять скажу, делают своё дело - отравляют нас, подрывают под самые основы нашего государства, нашей Церкви - но, господа, ведь они не могут же навязывать нам своих книжек, своих газет - насильно; ведь можем же мы с негодованием отвращаться этой отравы: кто же виноват, что мы отравляемся? Кто же мешает Православным Русским людям в руки не брать ни одного иудейского листка, не подписываться ни на одну вредную газету? Ведь если бы мы в самом деле дорожили Святынями Православия, если бы ревновали о славе имени Христова, то не посмел бы ни один враг христианства проникнуть в нашу среду, ни один листок, ни одна газета не нашла бы себе читателя среди нас.
Но этого нет; безбожная литература свободно гуляет не только среди легкомысленной молодёжи, но и среди людей степенных, пожилых, которым, казалось бы, если они христиане, было и грешно, и стыдно брать в руки такую дрянь. Иудейские газеты распространяются сотнями тысяч экземпляров (сейчас - миллионами - ред.), безбожные книжонки выдерживают по нескольку изданий, их читают, создают около себя губительную атмосферу мысли, задыхаются в ней и жалуются ещё: жить тяжело! Дышать нечем!... Да и поделом: оставили источник воды живой, благодатной - учение Христа Спасителя и Его Церкви, отравляетесь мутью всяческих лжеучений, становитесь бессознательно язычниками в своем миросозерцании; кто же виноват?
Кому не известно, чем отличились наши учебные заведения - средние и высшие - в последние годы? Кто там учит? Много ли там оказалось педагогов-христиан, твёрдых, крепких в Вере? Увы, если и были немногие, то им пришлось перенести чуть ли не мученичество от сведённой с ума молодёжи. А где же были родители учащихся? Почему они не заступились? Да странно было бы и говорить о таком заступничестве: вот именно родители-то, в огромном большинстве, и оказались на стороне развратителей их детей, они-то и травили немногих наставников, не преклонивших колена перед современным Ваалом безбожия и безначалия. Что ж, ужели можно назвать таких отцов и матерей христианами?!
Но и этого мало: мало было развращения средней и высшей школы. Оно спустилось и в низшую, народную. И сюда направились толпы ни во что не верующих, никаких авторитетов не признающих учителей, чтоб развращать души малых сих, младенцев в Вере - детей народа.
С изумлением смотрел народ на то, что творится в его школах. Ко мне лично приходили простые мужички и плакали, рассказывая о том, что возмущало их душу. Наши протесты, протесты даже повыше нас стоящих иерархов - оставались без последствий. Приходилось одно: учить добрых христиан забастовкам против таких учителей, которые губили их детей. Это средство иногда действовало: учащих переводили, только переводили, а не удаляли совсем из народной школы. Зараза переносилась в другое место. А если не удаляли, то крестьяне, выведенные из терпения - бывали случаи - сами расправлялись - секли негодных. Знаю два случая с учительницами и могу сказать, что это средство оказывалось действеннее забастовки, ибо учительницы те улетучились в другую губернию.
Немного переменилось с того времени и теперь.
Один почтенный господин-становой пристав на именинном обеде поднял земского учителя за густую его шевелюру во время тоста за Государя Императора и продержал в стоячем положении пока пели "Многие лета", потому, что сей земский учитель не изволил добровольно встать во время тоста, показавшегося ему "несимпатичным"... Много, много ещё таких педагогов по сёлам и деревням Русской земли!
В нашем законодательстве тоже не всё здорово, не всё строится по началам христианства. Возьмём хотя бы ту же народную школу. В последнее время много говорят о решении Думской комиссии по народному образованию: передать все церковные школы в ведение Министерства Народного Просвещения. Во имя и ради чего? Говорят, надобно объединить все школы в одном специальном ведомстве. Так, но почему же начинают не с того конца? Почему ни слова не говорят об изъятии школ из всех других ведомств, ни малейшего прикосновения к воспитанию души народной не имеющих, - ну хотя бы, железнодорожного? Почему хотят отнять народные школы именно у Церкви-матери? Почему именно эти школы хотят извести измором - не давая на их строительные нужды ни гроша, всячески сокращая на них кредиты, а главное - клевеща на них без зазрения совести? Ведь чего ни говорят, чего ни печатают о них! И слабы-то они, и "духовносословны", и народ-то к ним безучастлив, и духовенство-то ничего не делает - и прочие безумные глаголы... Но ведь всё это - сама бессовестная ложь! Но нашим законодателям дела нет до правды: им нужно во чтобы то ни стало вырвать из рук духовенства это могучее средство воздействия на народ, лишить духовенство возможности воспитывать народ в духе Церкви, в заветах родной страны.
Законодатели алчут поставить народные школы "под педагогический надзор", министерства и земства, а на деле - под контроль господ родиевых, милюковых и кого-то ещё похуже... Эти господа уже позаботятся наполнить школы родными им по духу учителями, вроде тех, о коих я только что говорил. Ведь они всею душою ненавидят Церковь Христову, они стремятся к её разрушению, к вытравлению заветов Христовых из народной души: министерство тут - только ширма одна, а в земстве у них всюду есть свои люди, которые сумеют своё дело сделать незаметно, постепенно вливая яд каплю по капле, захватывая душу народную во исполнение заветов господ Писарева, Чернышевского и компании.
Особенно возмутительно то, что эти радетели народного образования, ставящие "конфессиональность после интенсивной грамотности, арифметики, маленькой истории родной страны" - последнее, конечно, с устранением всякого упоминания о том, что составляет душу нашей истории - все эти господа именуют себя христианами, да ещё - поди - едва ли не самыми идеальными христианами! Один из них умудрился с кафедры Государственного Совета бросить мне обвинение в атеизме за то, что по вопросу о свободе совести я в своей записке высказался в смысле недопущения полной свободы проповеди для сектантов, раскольников и вообще для иноверцев, ибо совесть раскольника иногда требует Царя называть антихристом, а Церковь - вавилонскою блудницею... Вот каковы эти господа "христиане"!
Толстовщина так глубоко пустила корни в Государственную Думу, что, кажется, уже получила право гражданства во многих законах. Самое главное зло - это новый принцип: быть милосерднее Самого Господа Бога к нераскаянным преступникам. Разве не из этого принципа вырос законопроект, например, об "условном" осуждении? Человек сделал преступление и не думает раскаиваться в нём, а его уже прощают - не говорите мне, что это не прощение, а условное осуждение, мол, останется безнаказанным лишь тогда, когда не повторит преступления, он проще поймёт: "первая вина прощается". Благо, такая пословица есть. Но пословица имеет не юридический, а нравственный смысл, она подразумевает раскаяние.
Но и этого мало нашим толстовцам: они поднимают вопрос об отмене смертной казни. Господа! Да примите же во внимание, что нынешние преступники нередко сами себя казнят, но не каются - кончают самоубийством, но не открывают тайных пружин своего злодеяния. Хотя бы поставили условием: если приносит искреннее раскаяние - смертная казнь заменяется "гражданской смертью". Если вы веруете в вечную правду Божию - то не идите ей наперекор! Господь простил разбойника на кресте только одного - покаявшегося. Да и то - простил - рай обещал, а от креста не освободил. И сам покаявшийся разбойник снятия со креста не просил, он покорно умер на кресте. Господь пошлёт грешников на Страшном Суде Своем - в муки вечные, правда, не им, а диаволу и ангелам его уготованные, а всё же внимайте, как грозен будет Суд Его на грешников. Так ужели вы хотите быть милосерднее Его - воплощённого милосердия?
Но с сими господами говорить бесполезно: разве они говорят искренно? Они ведь только закрываются лоскутками, вырванными из Евангелия, а в целом его не хотят читать. Что им до Христова учения? Им бы только смутить совесть в простых верующих. Разве это - христиане?
Архиепископ Никон (в миру - Николай Рождественский) родился 4 апреля 1851 года в селе Чашникове Верейского уезда Московской губернии.
В 1863 году двенадцатилетний отрок совершает паломничество в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, послушником которой он становится спустя еще четырнадцать лет. Затем - монашеский постриг, рукоположение во иеродиакона, иеромонаха.
В 1893 году он становится казначеем Лавры, а в 1901-м - председателем епархиального училища иконописания. К этому же периоду относится и начало издательской деятельности будущего Архиерея: он занимается изданием "Троицких Листков", "Троицкой библиотеки", "Божией Нивы", "Троицких Цветков", "Троицкой Народной Беседы", "Троицкого Слова".
В 1907 году Никон - к тому времени епископ Вологодский и Тотемский - становится членом Государственного Совета, а в 1912 - и членом Священного Синода. В 1913 году он возводится в сан Архиепископа и назначается председателем Издательского совета при Священном Синоде. Скончался архиепископ Никон 30 декабря 1918 года (12 января 1919 года), похоронили его в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре.
Активный деятель черносотенного движения.
|
