Мария Батова
православный христианин
Тема: #34544
Сообщение: #1220109
04.03.05 14:47
|
Танечка, дорогая,
я обязательно буду молиться за Вашего отца. Тем более, что мне легко запомнить имя: у меня тоже папа Павел. Знаете, я думаю, что молитва - больше произносимых слов. Вот такие люди, как Ваш отец, как Михаил, как многие другие люди, которые не считают себя христианами, но живут по-Божьи, они, сами того не понимая, молятся, оберегая молитвой и любовью своих близких. Ведь молитва - это в первую очередь горячее сердце и сопричастность. И это очень большая вера. Ваш папа очень любил маму и очень верил в то, что она должна жить. "Сказать кому-то: "Я тебя люблю" - это значит сказать: "Ты никогда не умрешь". Когда умирала Настенька Торопчина от муковисцидоза, и ей было совсем плохо, я попросила Мишу о ней помолиться. На другой день ей стало лучше. Он меня сам спросил по телефону: "А как та девочка? Я помолился. У меня есть иконка Богородицы, я с ней пошептался. Это молитва?" - спросил как-то застенчиво.
Удивительно, как эти люди трепетно относятся к внутреннему содержанию человека, понимая, что это святыня, никогда не лезут в душу, просто любят. Это какое-то удивительное врожденное совершенство души, Божий дар. А Крещение может получиться совсем неожиданно. Я знаю пожилого человека, ему сейчас тоже уже за 70, который всю жизнь, кроме последних чуть больше 10 лет, прожил вот таким "безбожником", а потом в душе родилась вдруг огромная благодарность, и он подумал: Кого-то надо поблагодарить за эту жизнь, за людей, за все, что произошло и происходит. За то, что меня и моих любимых Кто-то хранит. Кого же мне благодарить? Прямо как в Евангелии: "А Кто Он, Господи, чтобы мне веровать в Него?" Теперь он в Церкви, и о Боге говорит как о Знакомом, Любимом, иногда со слезами на глазах, а чаще - молчит о Нем. У него все время вид счастливого влюбленного человека. Это удивительно.
За длинные рассказы извиняться нечего. :)
Вот я хочу поделиться еще статьей о. Георгия Чистякова.
ДУХ, ИДЕЖЕ ХОЩЕТ, ДЫШИТ
Христос обнаруживает Себя среди нас неожиданно. С раннего детства помню я одного человека, профессора Бориса Эдуардовича Ширинка, старца с белоснежной бородой, специалиста по сельскохозяйственной технике, бесконечно любившего угостить забредшего к нему в его дачный дом в подмосковном поселке гостя хорошим коньяком и рассказать, как он (никогда, естественно, не выезжавший за пределы Советского Союза) был как-то раз в Париже, или какую-нибудь другую небылицу.
Кто он был? Барон Мюнхгаузен в русском варианте ХХ века или святой из древнерусского жития, родившийся на 500 лет позже назначенного для него срока и почему-то с немецкой фамилией? Не знаю. В электричке его, белобородого, 80-летнего, хрупкого, просветленного, часто принимали за священника, а он сам утверждал, что в Бога не верует и даже иногда рассказывал кaкиe-то атеистические побасенки, то ли из Гольбаха, то ли еще из какого-то француза эпохи Вольтера и Дидро.
Умер лет 15 тому назад в самый канун праздника Преображения светло и тихо... Месяца за два до смерти сказал мне наедине, чтобы никто не слышал: "Теперь задача у меня одна умереть достойно". Именно так, именно достойно, вспомнив 6 августа, за две недели до кончины, что сегодня его именины, день свв. Бориса и Глеба...
В Бога, повторяю, не верил, а в памяти моей остался христианином и, более, учителем жития христианского... Вспоминается, как привозят меня 6-ти или 7-летнего на дачу. Прибегаю в дом к Борису Эдуардовичу. Он, автор толстых книг, профессор, бывший ректор сельскохозяйственной академии, редактор Большой Технической Энциклопедии, друживший в 20-е с о.П.Флоренским и привлекший отца Павла к работе в энциклопедии над статьями по электрохимии, на балконе второго этажа (как на башне средневекового замка!) в рабочей одежде, в опилках что-то мастерит, и такой веет от него чистотой, что кажется,) будто он молится.
Мог он делать все - плотничать, столярничать, слесарничать, как никто другой профессионально, потом садился к письменному столу, заканчивал статью и шел в сад - к яблоням и вишням, брался за лопату, копал огород и проч. А в кабинете, как мне, ребенку, казалось высоко-высоко, оставались книги, прежде всего Техническая Энциклопедия и Полное Собрание сочинений Льва Толстого
...Это он научил меня всей премудрости столярного и слесарного дела. Возится в саду, копает грядки и мне объясняет что-то очень серьезное (а мне лет восемь!) из истории, из физики, из биологии. Затем вытирает пот рукавом и спешит к "аспирантику", который уже ждет его на террасе.
Садился в свое вольтеровское кресло и начинал диктовать тому чуть ли не готовый текст его диссертации. Он их жалел, готов был писать за них сам. Аспиранты (из Литвы, Азербайджана, Армении, из всех областей России) его не просто любили, а прямо-таки носили на руках. Поздним вечером, отпустив аспирантов и уложив спать любимого внука, он садился за сказки братьев Гримм, например, и, если я, уже взрослый, уже сам преподаватель в высшей школе, забегал поговорить с ним или с кем-то из его родных, он показывал мне в книге места, которые казались ему с точки зрения лингвистической примечательными и комментировал - будто всю жизнь читал лекции по германистике, профессионально.
Давал Борис Эдуардович деньги в долг, знакомым и незнакомым, причем не просто охотно, а как-то деликатно и, я бы сказал, целомудренно, старался не взять назад, когда долг возвращали. Когда я читаю в Нагорной проповеди "пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне", всегда непременно вижу его фигуру и сосны у его дома, и сирень, махровую, фиолетовую... и чувствую ее запах... Подкармливал и просто кормил студентов, аспирантов, знакомых и просто прохожих, никого не отпускал "тоща и неутешна"...
Во всем был свободен. Свободу знал, чувствовал, любил и в свободе ощущал присутствие Бога, хотя не называл Его Богом. Шутил. И в шутках своих тоже был свободен. Помню как-то раз показывали по телевидению парад на Красной площади, люди были вокруг знакомые и незнакомые, а он спрашивает, показывая на мавзолей: "А это что за избушка там на курьих ножках?" Или в другой раз, взял у своей жены стихи Боккаччо, открыл наугад какой-то сонет и прочитал: "Нас партия ведет и вдохновляет" (вместо "Амур меня ведет" и т.д.). "Нет, сказал, это стихи не для меня, мне лучше Пушкина почитать".
"Дух, идеже хощет, дышит", - говорит нам Иисус в Евангелии от Иоанна. Был Борис Эдуардович великим христианином на практике, любил учить разным наукам и умениям, а на самом деле учил нас жить в Боге. Да, Христос обнаруживает Себя неожиданно. За несколько лет до смерти перечитал всего Достоевского, особенно долго читал Карамазовых, о Зосиме...
Теперь он покоится на Немецком кладбище в Москве, неподалеку от могил о.Алексия Мечева и доктора Ф.П.Гааза. Случайно ли? Нет, думаю, не случайно.
|
