Священник Константин Кобелев
православный христианин (священник) модератор
Тема: #21059
Сообщение: #557223 14.05.03 14:32
|
Бутовская голгофа
В данном материале речь пойдет о Бутовском полигоне, где на месте будущего места расстрелов в конце XIX века находилось имение, которые называлось Косьмодемьянские-Дрожжино. Расстрелы здесь производились 1937 по 1953 гг. Маховик репрессий был остановлен лишь после смерти Сталина.
В начале 1936 ода было решено создать специальную расстрельную зону зону в Бутове, так как подвалы Лубянки уже не справлялись с нагрузкой. А в Бутове был городок НКВД. Земля свой, разрешение получать ни у кого не надо. По приказу руководства нужное место оцепили колючей проволокой, поставили забор и охрану, объявили неселению о том, что здесь будет полигон для испытания новых видов оружия.
В конце 20-х годов мест для похорон в Москве хватало. Но классовая борьба, в соответствии с теорией учителя и генсека, нарастала день ото дня, завлекая в кровавые приступы массового психоза новые толпы гегемонов, а в тюрьмы НКВД - новые жертвы.
В конце 1936 - начате 1937 гг. количество потилических процессов и многочисленных "чисток" возросло. В Москве и Московской области было вынесено огромное количество смертных приговоров. Решение Политбюро по указанию Сталина о подготовке массовых расстрелов было принято в первых числах июля Хрущев сообщил о полной готовности московской партийной организации к проведению акции. Через месяц, в ночь с 7 на 8 августа, растрельный конвейер в Бутове начал действовать.
Поначалу здесь производились стрельбы, для чего в Бутово доставили подразделения НКВД. Но фактически, ни постоянных стрельб, ни испытаний стрелкового или какого-либо другого оружия на полигоне не производилось. Не было там и войсковых частей. Но территория охранялась, и кроме сотрудников НКВД, там никто никогда не бывал.
Сначала в Бутово на 10 подводах привезли заключенных из бывшей Екатерининской пустыни, где с 1931 года находилась тюрьма (спецобъект N110 - Сухановка, тайная политическая тюрьма, находящаяся в ведении начальника НКВД Л.Берия. В одном храме был оборудован тир - стреляли в Богородицу, а вдругом - крематорий). Заключенных, прибывших на Бутовский полигон, поместили в опустевших конюшнях, которые пренадлежали И. Зимину - купцу-предпринимателю, брату основателя Московского оперного театра, которые наскоро переделали в тюремные помещения.
Вначале местные жители не обращали внимание на стрельбу. Полигон есть полигон (расстрели проходили ночью). Но постепенно страшные подозрения стали закрадываться в души людей. С опаской стали ходить в лес по грибы и ягоды. Ребятишкам, спешащим на затяния в школу, родителя запрещали ходить мимо полигона, говоря, там "скверное место". Страх родителей передавался и детям. Коротко полигон назывался ГУМЗА.
Важно подчеркнуть, что все люди, растрелянные в Бутове, ни в чем не были виноваты. Формулировки решений "троек" были стандартны. Стелователи не мудрствовали, подбирая обвинения: "по обвинению в антисоветсткой агитации назначена высшая мера наказания - расстрел", или "за антиколхозную агитацию назначается высшая мера наказания - расстрел".
"В середине 1937 года появились два новых огромных захоронения, пояснил Олег Борисович Мозохин, который готовил расстрельные списки. - Порядок был такой: в поселке Бутово хоронило московское управление НКВД, а в колхозе "Коммунарка", на месте бывшей дачи Ягоды, хоронил тела жертв Центральный аппарат НКВД, но центр мог нарушить этот порядок, и кого-то отвозили тоже в Бутово. Точных данных о том, где был захоронен Бухарин и другие жертвы, упомянутые в списке N29, установить не удалось. Такой документ не сохранился."
Удивительная история Николая Ивановича Бухарина - его жизни, деятельности, казни, реабилитации. Бухарин - правая рука Сталина - в 20-е годы вместе с великим вождем расправлялся со многими деятелями оппозиции. Бухарин помогал Сталину строить тоталитарную систему, а потом и сам попал в ее жернова.
Как правило, на осуждение жертв, судебное разбирательство знаменитые "тройки" тратили от 5 до 15 минут. И в тот же день (почему-то обязательно в тот же день) палач приводил приговор в исполение. Не было адвокатов, прокуроров, последнего слова обвиняемого.
C.Н. Бухариным было иначе. Видимо, Сталин учитывал, что многие не верили, будто в стране появились миллионы "шпионов" и "врагов народа". Он очень беспокоился, что никто не поверит, когда утром назовут Бухарина. И вот Сталин решил сделать открытый процесс - он продолжался в Колонном зале Дома союзов со 2 по 13 марта 1938 года. Отчеты печатались во всех газетах, транслировались по радио. Казалось, было соблюдено все, чего требует Закон: были прокурор Вышинский, адвокаты,иностранные и советские корреспонденты. И был тот, кто руководил и направлял тайно, из-за кулис, весь ход этого процесса. Это был сам Сталин. Зная нравы того времени, мы не увиляемся, что митингах, собраниях, советах люди единодушно одобряли решения процесса, все выступающие требовали смерти врагам народа. И память об этом "единодушном осуждении" долго жила в сердцах. Ни Хрущеву, ни Брежневу не хватило смелости прямо и честно сказать о невиновности Бухарина. Это сделал М. Горбачев, на пленуме ЦК, в докладе к 70-летию революции.
Может быть, здесь, в Бутове, лежит и генерал Джунковский. Вернее, к тому времени уже бывший и дворянин, и генерал.
"Контрреволюционеру" было 73 года. Астматик с большим сердцем и удивительным прошлым. С 1908-го по 1913-й - московский губернатор, с 1913-1915гг. - товарищ министра внутренних дел и шеф отдельного корпуса жандармов. Причем жандарм необычный, боровшийся против провокаций и провокаторов, стоявший в резкой оппозиции императрице и распутинской клике, за что бы уволен от должности и уехал на германский вронт. К декабрю 1917 года генерал-лейтенант Джунковский командует 3-м сибирским пехотным корпусом. В 1918 году он консультирует Дзержинского в вопросах организации ВЧК, а год спустя его помещают в концлагерь как бывшего царского сановника. После освобождения он лишается гражданских прав. ОГПУ снова прибегает к помощи Джунковского при создании паспортной системы и системы виз. И вот финал - Джунковский признан врагом народа. Виновным он себя не признал. Но на основании бредовых показаний двух дворников - Абдулы Хасянова и Сергея Жогова - приговорен к расстрелу. Это, кстати, еще одна "техническая уловка" аппарата НКВД. Все работники коммунальных служб, от дворников до могильщиков, входили в состав этого наркомата.
Вот следственный документ из дела Берга Исая Давидовича, бывшего начальника административно-хозяйственного отдела УНКВД Московской области: "Берг тогда, являлся начальником оперативной группы по приведению к исполнение решений тройки НКВД МО. С его участием были созданы автомашины, так называемые душегубки.
В этих автомашинах перевозили арестованых, приговоренных к расстрелу, и по пути следования к месту исполнения приговора они равились газом. Так ли это, до сих пор полной ястности нет: часть бывших сотрудников НКВД утверждает, что такого быть не могло, что такую систему могли придумать в целях нейтрализации активности людей, которые догадывались, что их везут на расстрел... Процедура, органзованная Бергом, носила омерзительный характер: приговоренных к расстрелу арестованных раздевали до гола, связывали, затыкали рот и бросали в машину. Имущество арестованных расхищалось по руководством Берга".
Данные о том, что арестованные были голыми, подтвержает житель деревни Дрожжино, что рядом с полигоном, Ермолова Валентина Михайловна: "Привозили их на так называемых грабарках. Их сбрасывали в яму (которую жители называли братской могилой). Да и большая часть вов-могул выходит за территорию, в зону отдыха. Любая попытка местных жителей дать воды и хлеба тут же пресекалась".
Душегубки маскировались под хлебные фургоны. Автозаки, в которые вмещалось 20-30, а иногда и 50 человек, подъезджали к полигону со стороны леса примерно в 2-3 часа ночи.
Зона были ограждена колючей проволокой. Там, где останавливались автозаки, находилась вышка для охраны, устроенная прямо на дереве. неподалеку виднелись два строения: небольшой каменный дом и длиннейший, метров восьмидесяти в длину, деревянный барак. Людей заводили в барак якобы для "санобработки". До революции здесь размещалась часовня, усадьба и конный завод Н.М.Соловьева, затем И.И.Зимина. Несколько хозяйственных построек и конюшня сохранились по сей день.
Непосредственно перед расстрелом объявляли решение, сверяли данные...
Первое время рассрелянных хоронили в небольших ямах - могильниках. Эти могильники разбросаны по территории Бутовского полигона. Но с августа 1937 года казни в Бутове приняли такие масштабы, что "технологию" пришлось изменить. С помощью бульдозера-экскаватора вырыли несколько больших рвов ширино 3 метра, длиной примерно 500 метров и глубиной 3 метра (рвы видны на эрокосмических снимках).
Приведение приговоров в исполениен в Бутове осуществляла одна их так называемых расстрельных команд. По словам и.о. комменданта, в нее входило 3-4 человека, а в дни особо массовых расстрелов число исполнителей возростало. Специальный отряд, по словам шофера автобазы НКВД, состоял из 12 человек.
Допустим, что было задейстывовано максимальное количество исполнителей - 12 человек. Значит, каждому из них удавалось убить 46-47 человек. Приговоренных не "косили" очередями, нет: их каждого по отдельности расстреливали в затылок.
Сколько времени могла занять эта процедура - вывод из баракоа до два, непосредственно выстрел, возврат к бараку за новыми обреченными на смерть?
Возьмем минимальное время 10 минут. Итак, на расстрел 46-47 приговоренных исполнитель тратил 470 минут - это почти 8 часов неприрывних убийств! Выдержать в таком состоянии человек долго не мог, каким бы извергом он ни был. Вот для чего нужна была водка, в изобилии завозившаяся на полигон...
По словам и.о.комменданта, испольнитель пользовались личным оружием, чаще всего приобретенным на гражданской войне: обычно это был пистолет системы наган, который считался самым удобным, надежным, безотказным.
При расстрелах полагалось присутствие врача и прокурора, но соблюдалось это далеко не всегда.
По окончании казни заполнялись бумаги, ставились подписи, почего чего исполнителей обычно совершенно пьяных увозили в Москву. Затем вечером появлялся человек и местных, чем дом до 50-х годов стоял на территории полигона. Он заводил бульдозер и тонким словем присыпал трупы расстрелянных. На следующий день все повторялось сначала. Это была настоящая фабрика смерти.
Арестовывали и растреливали целыми семьями, в том числе и пожилых женщин, несовершеннолетних и даже беременных, а так же иностранных подданных. Кроме русских, которые составлялил 70 процентов от числа здесь лежащих, преобладали латыши, поляки, украинцы, немцы, белорусы, евреи - свыше 50 национальностей.
Подавляющее большинство - люди беспартийные (83-85%). Это были крестьяне, рабочие, верующие люди, пенсионеры, деятели искусства и культуры, ученые, военные, студенты - люди далекие от политики. В Бутове расстреливали и 15-16 летних мальчишек, и 80-летних стариков.
К началу массовых расстрелов существовало две "тройки": одна под председательство С.Реденса (расстреля 2 января 1940 года), другая "милицейская", под председательством М.Семенова (расстрелян 25 сентября 1939 года).
Основную массу растрелянных в Бутове составляли жители Москвы, Подмосковья и соседних областей. В период массовых репрессий спецзона занимала примерно 2 километр. Здесь расстреляны выдающиеся люди: Председать II Государственной Думы Ф.Головин, церковный деятель митрополит Серафим (81 год), правнук Кутузова и одновременно родственник Тухачевствого, профессор церковного мения М.Хитрово-Крамской и правнучка Салтыкова-Щедрина Т.Гладыревская, один из первых летчиков Н.Данилевский, Ян Березин - член экспедиции О.Шмидта (чех по национальности), художник А.Древин, представители старинных русских дворянских родов Тучковых, гагариных, Оболенских и Кобылинских, а так же большая группа царских генералов.
С середины 30-х годов до 90-х годов территория охранялась круглосуточно с использованием собак. Охранники были неразговорчивы. По словам Е.Шумченко (12 лет отработала в охране воинского склада N42214 в Химках), В.Ермоловой, жительницы деревни Дрожжино, склады, которые они охраняли, находились рядом со зданием архива, о существовании которого они сами не знали.
В середине 50-х спецзона была ликвидирована. Полигон обнесли глухим деревянным забором, с натянутой поверх колючей проволокой (5,6 га).
В 70-х годах обветшалый забор обновили. А в вострочной части посадили яблоневый сад. По краям полигона возник дачный поселок (после войны), который строили военнопленные разных национальностей. Дачи сотрудников НКВД были легкими, одноэтажными - без погребов и массивных фундаментов. За этим строительством строго следили. Среди местного населения они именуются "генеральские дачи".
В конце 1991 года в архиве Московского управления МБ были обнаружены неизвестные ранее, не стоявшие на учете 18 томов дел с предписаниями и актами о приведении в исполнение приговоров о расстрелах 20675 человек в период с 8 августа 1937 по 19 октября 1938 года.
Н. Токанова. По материалам журнала "Москвоведение" N7-8 2001г.
|