Александр Смирновв
православный христианин
(невоцерковленный)
модератор
|
( Продолжение. Предыдущая часть - см. "Как я стал верующим (Часть 8)" )
( Начало см. здесь -- "Как я стал верующим (Часть 1)" )
После того, как общая хронология жизненного пути обозначена, можно перейти к подробностям. Надеюсь, чуждый мне читатель поленится дойти до этих мест.
Примерно с 1990-91 года, как я теперь понимаю, в моей жизни появилась некая мистическая составляющая, которую я поначалу просот не замечал. Эта мистика проявлялась всё сильнее, и году к 1997-98 она обрушилась на меня во всей красе. Это и было тем главным фактором, который тогда повлек меня к 40-дневному самоистязательному походу, о котором я уже рассказывал. Мне было необходимо получить ответ: истинно ли то, что со мной происходит, или же я оказался жертвой каких-то заблуждений, болезненных фантазий, сумашествия, или чего-нибудь ещё? Никто кроме Бога не мог ответить на этот мой вопрос. Вся мистика требовала определённого ответа: либо "да", либо "нет", либо подтверждения, либо однозначного опровержения...
Начиналось всё спокойно и не предвещало ничего особенного. В какой-то момент у меня в сознании возникло нечто вроде навязчивой идеи - это была картинка из семи точек, соединенных линиями. Картинка проявилась в моём сознании словно из ниоткуда, и сразу мне понравилась. Я стал её рисовать повсюду. В первую очередь стилизовал её таким образом, что получился логотип для фирмы, которую я тогда как раз начинал открывать. Мне нравилась эта картинка, её удивительная внутренняя гармония. Удивительным фактом было то, что если эту картинку зеркально отобразить или перевернуть, или хотя бы чуть-чуть исказить, то она совершенно утрачивала свою таинственную гармонию. В одном-единственном ещё положении я видел совершенство и гармонию, а любое искажение чувствовал очень остро.
Поначалу я не придавал этой картинке значения большего, чем посто художественной фантазии. Я считал её плодом своего воображения, отводя ей роль чего-то вроде своего личного знака, или подписи, или даже своего "тайного имени". Мне нравилось взять лист бумаги и ручку и рисовать эту картинку, стараясь как можно точнее передать её гармонию. Я рисовал её ручкой и карандашом, и чернилами, и в компьютерных программах, печатал на всевозможных принтерах, даже сгибал из проволки, и а однажды даже вырезал большую развёртку из бумаги и склеил этот знак в виде объёмной фигуры. Тогда в этом знаке я не усматривал никакой мистики, считая его просто своей загадочной эмблемой. Но знак упорно не давал мне покоя. Мне очень хотелось понять тот внутренний закон, из-за которого знак выглядит гармоничным. В нём нет симметрии. В нём нет узнаваемых элементов. Он был вообще ни на что не похож! Ну разве что немного похож на стилизованную букву М.
Необъяснимая гармония влекла меня попытаться как-нибудь объяснить гармонию этого знака, найти в нём какие-то внутренние закономерности. Ещё мне захотелось довести знак до совершенства. Вооружившись компьютером я стал пытаться изобразить этот знак таким образом, чтобы моё внутреннее чувство гармонии сказало бы "вот это - картина верная!". Сделал набросок, стал подгонять к совершенству, руководствуясь внутренними ощущениями... Эти подгонки продолжались день за днём. Каждый раз, взглянув свежим взглядом на свою картину, я обнаруживал в ней что-нибудь требующее уточнения, что-нибудь чуть-чуть подправлял. Мне хотелось добиться наибольшей точности, полной математической выверенности. Я измерял всевозможные расстояния, делал какие-то вычисления, и каждый раз вносил поправки в картинку. Каким-то образом я научился делать необъяснимые вычисления, которые сейчас едва ли смогу проделать заново. Важнейшими руководством к действию для меня были библейские книги "Апокалипсис" и "Иезекииль". Например, написано: "И вот, вне храма стена со всех сторон его, и в руке того мужа трость измерения в шесть локтей, считая каждый локоть в локоть с ладонью; и намерил он в этом здании одну трость толщины и одну трость вышины. Потом пошел к воротам, обращенным лицом к востоку, и взошел по ступеням их, и нашел меры в одном пороге ворот одну трость ширины и в другом пороге одну трость ширины. И в каждой боковой комнате одна трость длины и одна трость ширины, а между комнатами пять локтей, и в пороге ворот у притвора ворот внутри одна же трость." (Иез.40) - и я брал какую-то "трость", то есть условный отрезок длины, по нему отсчитывал какие-то расстояния... В итоге у меня получались какие-нибудь важные уточнения и корректировки. Этот процесс интуитивного следования таинственным ориентирам оказался очень увлекательным. Картинка становилась всё более и более совершенной.
Постепенно я стал замечать, что существуют некоторые удивительные связи между этой картинкой и различными природными явлениями, законами мироздания. Картинка эта оказалось вовсе не художественным изображением, а настоящей картой, схемой, отражающей законы мироздания! Таких отражений законов по этой схеме я находил всё больше. Одним из наглядных примеров связи схемы с законами природы является формула радуги - точное математическое определение цветовой последовательности, свойственной природной радуге...
Но в какой-то момент исследования эти показались мне опасными. Когда я по-настоящему осознал всю серьёзность и действенность этой схемы, я стал подозревать и её опасность. Ведь разве люди во благо обращают знание? Любое открытие, любой технологический прорыв в первую очередь рассматривается как возможность причинения зла другим. Расщепляя атом люди прежде всего делают атомную бомбу.. Итак, если всякое знание обращается на зло, то я, проникнув туда, куда люди ещё не совались, получив какую-то важную информацию, могу дать людям лишь новые возможности для злодейства... Рассудив так, я, вместо того, чтобы хвалиться находками, убрал всю информацию, которая так или иначе раскрывала ключевые моменты моих исследований. Осталась только картинка, в качестве декоративного элемента. Яркие цвета и побочные элементы хорошо скрывают её суть. Едва ли кто-нибудь непосвященный в детали сможет усмотреть в этой картинке нечто большее, нежели просто какие-то геометрические фантазии.
На самом же деле это - схема семи звёзд. Где эти семь звёзд - догадайтесь самостоятельно.
Когда картинка-схема наконец приобрела свои итоговые очертания, в моём сознании обрел своё место загадочный сюжет с "памятью из ниоткуда". Совершенно непонятным образом в моей памяти был и есть некий сюжет, о происхождении которого у меня информация отсутствует. Я понимаю, что этого со мной в обозримом прошлом быть не могло, но также я знаю и то, что это мне это не приснилось. Весь сюжет у меня в памяти просто неизвестно откуда, хотя и помню его во всех подробностях.
Сюжет довольно длинный, я его несколько раз уже описывал в подробностях, поэтому сейчас не буду углубляться в детали - расскажу лишь то, что напрямую относится к описываемой картинке. Был такой эпизод. Пришел я в какое-то загадочное место - какое-то жилище, в котором мне предстояла какая-то встреча. Это была очень важная встреча, и я её ожидал с некоторым трепетом, в каком-то коридоре. Наконец меня позвали, я вхожу, и оказываюсь как будто на какой-то просторной веранде с белым ограждением, которую со всех сторон окружают зеленые листья деревьев. Посредине веранды стоит стол, за ним сидит некто убеленный сединой. Он радуется что я пришел, говорит что ждет меня, и от этого моё напряжение ождания как-то сразу прошло. Мы садимся за стол и начинаем разговаривать. На столе лежит карта, внешне напоминающая шахматную доску. Это как раз и есть та самая картинка, о которой я говорил выше, только на "шахматной доске" она была в несколько ином виде - мне четко запомнились "лепестки" - четырнадцать "лепестков", обрамляющих схему вокруг, и на этих "лепестках" были написаны буквы. Схема не была цветной, она была в черно-коричнево-желтых тонах. Я много распрашивал говорившего со мной об этой карте-схеме, мы долго говорили о всяких её закономерностях. В конце он мне сказал, что я должен хорошо запомнить эту схему, поскольку там, куда я иду, она мне потребуется.
Этот сюжет в моей памяти имеет начало и продолжение, которые я сейчас пропускаю.
Важно то, что нарисованная мною карта обрела свои "лепестки" не сразу, а лишь в итоге всех построений. И лишь тогда сюжет "памяти из ниоткуда" с ней состыковался, поскольку карту "шахматной доски" я запомнил именно по этим самым "лепесткам".
Сопоставив проявление карты и сюжет с "памятью ниоткуда" у меня получилось, что когда-то, неизвестно когда, я получил эту карту-схему вполне целенаправленно, но почему-то совершенно забыл её суть, да и смысл всей той деятельности, ради которой мне эта схема давалась. Вспомнив схему я как-бы начинал раскрывать в себе некий информационный пакет, полученный неизвестно от кого и неизвестно когда, и главное, неизвестно зачем...
Догадки оказались верными. С моим сознанием стало твориться что-то не вполне понятное, день ото дня преподнося мне новые сюрпризы и открытия. Я не знал что делать в связи с тем, что мне постоянно открываются какие-то загадочные вещи. Сейчас, оглядываясь назад с позиций опыта и знаний, это уже не кажется мне столь шокирующим, каким было тогда. Тогда же мне было совершенно непонятно главное: почему я? И вообще, не схожу ли я с ума?
У меня не было причин считать себя чем-то исключительным в мистическом плане. Я не понимал, с какой стати со мной вдруг заговорили какие-то неведомые силы, являя мне очень странные и загадочные видения... Но об этом - позже.
(продолжение -- Как я стал верующим (Часть 10) )
|
